Пусто. Изморозь слегка посеребрила внутренний двор поместья, но следы машины Алека, на которой он уехал с утра, еще темнели в ноябрьской грязи. Сколько же времени прошло? Лара достала из кармана куртки часы и разочарованно вздохнула – всего пару часов. Она надеялась, что проспала больше, намного больше.
Звук повторился. Лара ощутила, как волосы на затылке становятся дыбом, а руки начинают дрожать, но глубоким вздохом заставила себя успокоиться. Этому есть разумное объяснение. Должно быть.
Лара достала револьвер – на всякий случай – и осторожно вышла из спальни в темный коридор.
Ее собственные шаги, как она не старалась идти тихо, казались ей невыразимо громкими, как каменная лавина в горах. В полутьме коридора не было никаких источников света – лишь за ее спиной, из открытой двери спальни, пробивались отблески блеклого ноябрьского рассвета. Хотелось вернуться туда, в относительно уютную и определенно безопасную спальню, запереть дверь, залезть на старый, пыльный матрас и накрыться всеми одеялами, которые она притащила со всего дома, чтобы согреться – но это было бы малодушно. И, что еще более неприятно – это было бы совершенно бесполезно. Внутренние комнаты особняка не запирались, и, даже если бы ей удалось забаррикадироваться, для пришедших это не могло бы стать преградой.
Лара пересилила страх и рывком выбежала на площадку второго этажа, сжимая револьвер обеими руками.
Пусто. Пыль и паутина, старое дерево и исторический хлам. На полу прихожей – резная тень от высокого, узорчатого окна, и более ничего. Лара облегченно вздохнула: у нее было странное чутье на чужое присутствие, и она сразу поняла, что здесь никого нет. И источник шума – пустая пластиковая бутылка, которую гоняет сквозняк.
– Чертовы идиоты! – громко выругалась Лара, спускаясь по лестнице к входной двери. – У мужиков ведь руки отсохнут, если они перестанут везде разбрасывать свой сраный мусор, верно?
Лара подобрала бутылку, смяла ее в ладонях и огляделась в поисках мусорки.
Рядом стояла старинная гипсовая ваза с останками земли и цветов, но Ларе почему-то не хотелось усугублять ее и без того плачевное положение. Ваза определенно была украшением прихожей, и, хоть это было давным-давно, а росшие в ней цветы давно превратились в высушенные шипастые палки, использовать ее как мусорку показалось Ларе кощунством.
А вот брошенный у двери военный рюкзак вполне подходил. Лара затолкала внутрь бутылку и продолжила беседу с домом:
– Хотя, у твоего хозяина, наверное, таких проблем не было – за ним носились штук тридцать горничных и прибирали. Ты, наверное, по ним всем скучаешь?
Лара не была сумасшедшей и прекрасно знала, что дом ей ничего не ответит. Но так было проще переживать страшную, давящую тишину.
– И тешить себя надеждой, что ты продолжишь мне помогать, – улыбнулась Лара в темноту высоких потолков. – Из нас вышла неплохая команда, верно?
Порыв сквозняка из выбитого окна колыхнул паутину на плинтусе, и Лара сочла это за подтверждение.
– А вот окна, конечно, жалко… Да и сырость тебе вряд ли на пользу. Давай поищем, чем закрыть это безобразие…
Лара прошла в столовую, где все было перевернуто вверх дном после вчерашнего.
Стулья, которыми Григ пытался забаррикадировать окна, были разломаны в щепки и совершенно никуда не годились. А вот стол вполне подходил – он был развален на разномастные фрагменты, достаточно крупные чтобы использовать в деле.
– Знаешь, это был очень красивый стол, – извиняющимся тоном произнесла Лара, собирая части столешницы. – Я обалдела, когда увидела его. Еще подумала: “Живут же люди!”. Или жили… Словом, я никогда не сидела за такой красотищей… до вчерашнего дня. Представляешь, у меня дома вместо стола сущее извращение в метр длинной. Я теперь на него и смотреть нормально не смогу…
Лара несла деревяшки осторожно, опасаясь наступить на что-нибудь и упасть. Дания вчера не смотрела под ноги – и теперь лежит в углу двора, за облетевшими розовыми кустами.
Работа успокаивала. Лара продолжала болтать, закрывая выбитые окна, и не задумываясь о том, слышит ли ее кто-то за звуками ударов молотка.
– У меня вообще маленький дом. Наверное, он весь бы уместился в твоей столовой, представляешь? У нас все дома похожи огромные бетонные ульи, где каждый ютится в своей ячейке-соте… Вот твоя комната, а сразу рядом – соседа. Тесно, и слышно каждый вздох… А у тебя так тихо. Мне казалось, что я слышу свои мысли… и твой голос. Но мне это нравилось – а Даню испугало.
Дания была самой законопослушной из всех их компании. У нее был настоящий заграничный паспорт, и она даже планировала когда-то вернуться в свою крошечную квартирку. Когда вчера днем они нашли этот дом, Дания добрый час ходила по нему, ругаясь на все корки – мол, какой это бред, что в таком доме жила одна семья, какая дурацкая планировка, какие дебильные большие окна, которые в жизни