Учёные объяснили, что Васильев мог спрятаться в лабиринтах под водой, где его не найти без корабля. Они предложили капитану отправиться на поиски одному.
Капитан удивился, ведь это было очень рискованно. Он знал, что в таких местах можно встретить много опасностей. Но учёные настаивали, и капитан согласился. Конечно, если бы налицо имелся еще хотя бы один знаток морских змеев, комиссия могла думать, кого из них посылать. Но выбора не было. Не послать же Васильева в экспедицию, право на участие в которой он заслужил более чем кто-либо другой на свете, было бы слишком жестоко и несправедливо. Но, так или иначе, а сейчас уже поздно было рассуждать, почему в экспедицию отправили именно Васильева.
Они сказали, что у него будет только один помощник – робот-исследователь. Робот поможет ему собирать информацию и передавать её на поверхность.
Капитан знал, что ему предстоит сложное и опасное путешествие. Но он был готов рискнуть ради нахождения Васильева.
Я понял, о чём они думают. Они считают, что подводная лодка «Медуза» застряла в ловушке под водой и её не получится вытащить. Значит, нужно пересадить пассажиров на другую лодку. «Медуза» – один из лучших глубоководных аппаратов. Он предназначен для исследования горных хребтов, узких каньонов и вулканов. По безопасности ему нет равных. Я плавал в глубинах и ни разу не видел, чтобы рыба застряла в подводной ловушке. А «Медуза» последней модели ещё и очень чувствительна к окружающей среде.
– Кто будет напарником Васильева? – спросил я.
– Титов.
Я знал Титова. Он очень спокойный и уравновешенный человек. Он всегда выполняет все инструкции, даже если вокруг что-то происходит.
– А кто будет главным?
– Васильев.
Сегодня я удивляюсь, как они выбрали этих людей для экспедиции.
– Васильев не должен был соглашаться! – сказал я.
– Почему? – удивился Сергеев. – Он же специалист.
– Но вы! – настаивал я. Теперь я разделял возмущение Сальникова. – Как вы могли согласиться?
– А может, начальником должен был быть Титов? – Сергеев посмотрел на меня холодно. – Первый раз я бы отправил экспедицию, начальник которой не верит в её цели и не знает, что исследовать. Это было бы неправильно!
Я промолчал.
Титов хороший специалист, но он занимается гидроакустикой, а не тем, что нужно для экспедиции. В словах Сергеева есть смысл.
– Известные биологи-глубоководники были заняты, – сказал Сергеев, будто прочитав мои мысли. – Из свободных никто не подходил по характеру или квалификации.
Да, Титов отлично плавает на глубине. Но если начали с Васильева, то всё остальное сложилось само собой.
– Ведь путешествие не считалось опасным, – заметил Сергеев. – Никто не поручал им обследовать этот район. Просто крейсировали вдоль каньона – и всё. Что произошло, никто не знает.
– Скажите, – спросил я напрямик, – а вы сами верите в это?
Сергеев улыбнулся.
– Я понимаю ваше недоумение. В двадцать первом веке – и вдруг старые матросские сказки. Но, видите ли, сказки это или нет, может окончательно выясниться именно в нашем веке. Парадокс? Нет никакого парадокса. Зоологи до сих пор спорят о некоторых представителях даже сухопутной фауны, были они или нет. А когда в прошлом веке учёные обнаружили кистепёрую рыбу, они не хотели верить своим глазам. Считалось, что последние латимерии вымерли несколько десятков миллионов лет назад. А потом поймали ещё несколько латимерий. Что же, вы думаете, ископаемые рыбы стали возрождаться? Ничего подобного. Наука расширяла поиск, и больше латимерий стало попадаться учёным.
– Но морских змеев что-то до сих пор не попадалось, – заметил я.
– Их, этих змеев, может быть, всего один или два, – серьёзно сказал Сергеев. – И вот где-то в последнем убежище их нашли.
– Раньше они почему-то чаще попадались на глаза, – сказал я. – И не стеснялись людей. Если верить книгам, которые есть у Васильева.
– Васильев считает, что морские змеи – глубоководные существа, – всё так же серьёзно объяснял Сергеев. – А на поверхность выносились их тела. Волнение, ветер и воображение людей придавали им облик живых. Потом их съедали птицы и рыбы. Существа вымирали, и поэтому их перестали встречать. Но, возможно, одна пара осталась.
– А я…
– Я учёный, – сухо прервал меня Сергеев. – Мне нужны факты. А всякие «верю» или «не верю» не подходят для науки.
– Я просто хотел сказать, – сходу парировал я, – что Васильев, возможно, прямо сейчас берёт интервью у последнего из последних змеев. И я сделаю всё, чтобы это интервью не пропало для науки. Не обещаю, что привезу вам морского змея, но Васильева постараюсь найти.
Моя задиристость их не удивила. Они, должно быть, уже что-то обо мне