Контора Ла Прасса: побег из. Теодор Георгиевич Тория

ых вменяемых, если теперь мы те, кем боялись стать, но отчасти имеем наглость еще и радоваться этому? А кто, скажите нам, был бы огорчен возможностью ни в чем себе не отказывать до той степени, что необходимость сменяется достатком, достаток – роскошью, роскошь – заслуживающим зависти и порицания безумием? Мы были богаты настолько, что заслужили собственную ненависть и родительскую гордость. Да, они были горды нами. Они были счастливы, что из зачуханных патлатых животных мы превратились в элегантных мужчин и женщин, способных обеспечить себя, свою семью, будущее – свое и даже своих детей. Однако, мы продолжали оставаться одинокими. Даже более одинокими – чем были прежде.