Когда я думаю о психоанализе, то представляю его беспроигрышной лотереей, в которой всегда что-то можно выиграть, но никогда не получаешь того, чего действительно хотел бы.
Мои встречи с психологом начались в августе 2018 года, а оборвались в октябре 2024-го.
Так сложилось, что я проходила терапию с двумя разными психоаналитиками, настолько разными, что сначала это сильно раздражало и подталкивало к постоянному сравнению.
Работа с первым имела гибридный формат из-за моих постоянных командировок: личные встречи в кабинете с кушеткой сочетались с работой онлайн с выключенной камерой со стороны аналитика. Со вторым же мы всегда встречались онлайн, лицом к лицу, с включенными камерами с обеих сторон.
Первый специалист придерживался идей ортодоксального анализа, был молчалив, четко держал сеттинг1 и соблюдал принятые договоренности, и при этом именно с ним у меня сложилось ощущение полной безопасности и защищенности.
Второй был ярким, экспрессивным и активно вступал в диалог. Ему нравились идеи современного анализа, увлекали книги Р. Столороу2 и А. Ферро3, а в работе он опирался на школу объектных отношений. Однако, несмотря на более прогрессивный и эмоциональный подход, у меня часто возникало ощущение насилия и вторжения в мой внутренний мир, когда он делился со мной психоаналитическими наблюдениями обо мне же. Я чувствовала себя бездомной собакой, на которую навешивали ярлыки-репейники.
Сейчас пишу эти строки и думаю: что было важно? Почему эксперимент с обращением к психологу затянулся на шесть лет? Можно ли говорить о решении изначального запроса? И не могу однозначно ответить.
Начать, наверное, надо с того, что конкретного запроса при обращении у меня не было. Было фоновое чувство разрушения жизни, какой-то необратимости и наступающей лавины, от которой никуда не деться. Я эмоционально не выдерживала того, что происходило.
Внешне у меня все было благополучно и предсказуемо: тридцать восемь лет, руководящая должность в серьезной компании, ипотека, неплохие отношения с родителями. За кадром же оставались одиночество, дикие эмоциональные перегрузки и травля на работе, необходимость оставить налаженную жизнь в Тюмени и переехать в Томск.
По привычке я искала легкие пути сбросить нервное напряжение: фитнес-зал, сериалы, книги… Но ничто не приносило облегчения.
Последней каплей стал случай, когда я, заболев, разрыдалась на приеме у терапевта в ответ на проявленное ко мне человеческое тепло и участие и долго не могла успокоиться.
Видимо, врач оказалась достаточно опытной и сказала, что с моим здоровьем все не так уж и плохо, однако нужно решать вопрос с эмоциональным состоянием и желательно поработать с психологом.
Возможно, моим первым запросом тогда и стало желание избавиться от эмоциональной неустойчивости: я начала бояться саму себя и этих истерик со слезами, когда не могла остановиться. Моя должность не подразумевала такой роскоши…
Вспоминая пережитое, я испытываю огромную благодарность к моему первому аналитику, который позволил прожить слезы и эмоциональный шторм без активного вмешательства с его стороны. Он просто был рядом, был стабилен, не останавливал меня, не торопил, не пытался быть суетливо полезным. Именно он подарил мне ощущение тихой гавани – пространства, куда можно прийти и выдохнуть.
Он подарил мне место, в котором я могла быть собой.
ЧАСТЬ 1. Первый анализ
ГЛАВА 1. Уйти нельзя остаться
Дневник. 10.08.2018 г.
Запланировано на день: ни-че-го.
Я зла, потому что с самого утра получила нагоняй от собственника компании, где работаю, якобы у меня «прокол за проколом» и «явное вредительство», с чем я абсолютно не согласна. У него проблемы в филиалах, но это не повод делать виноватой меня. Хотя в чувство вины я все равно скатываюсь.
На улице +10, мелкий дождь и ветер. Уныло. Пью много кофе и мерзну.
Что тревожит больше всего? Страх увольнения?
Да, но, имея за плечами приличный стаж работы директором по персоналу в двух компаниях, которые с моим участием вышли из числа региональных игроков на федеральный уровень, без работы я вряд ли останусь.
Страх потери денег при наличии ипотеки?
Да, но вспоминаю, что при увольнении получу компенсацию неиспользованных дней отпуска, а их накопилось чуть больше пятидесяти. На первое время хватит.
Что же тогда?
Задумавшись, понимаю, что больше всего боюсь неопределенности и того, что в момент потенциального увольнения буду слишком эмоционально беспомощна и растеряна. Я боюсь этой беспомощности.
В голову приходит мысль, что, пока еще работаю, вполне могу выключить эмоции и трезво написать самой себе план действий при увольнении. И одним из