Здесь в Кавголово под Ленинградом проводились и Международные соревнования двоеборцев. Я был уверен – это самый большой трамплин. С таких прыгают чемпионы в Италии в Канаде по всему миру. Потом я узнал, что есть трамплины и намного больше, с которых можно улететь не только далеко вниз, но и далеко в сторону, и даже в другой регион. Сам не сразу понял, как забрался на верхнюю площадку такого могучего трамплина.
Колеса ровно стучали в Москву, в Москву, в Москву… скорый вез меня и еще несколько молодых офицеров на первое место службы в Москву, в Москву, в Москву отдавалось на стыках в счастливых головах.
Один из счастливчиков позже писал, что служит не в Москве, чуть северней на каких-то пять с половиной тысяч километров,
где на одну даму приходится: мешок яиц и километр уев. Были молоды и успешность места службы иногда оценивали так. Новая Земля суровый безлюдный край.
А пока, я улыбался в утро за окном и торопил прибытие поезда.
На Ленинградском вокзале нас высматривали будущие Дальневосточники, наши выпускники, они ждали своего поезда на Восток к местам службы. Радости от встречи были полные штаны. Четыре года казармы рождали почти родственные чувства. С понтом под зонтом, я приглашал всех к себе в гости на следующий Олимпийский год. Справедливо предполагал, объектов на игры строится много, нужны специалисты и вот он я – такой красивый молодец строитель, полон сил и желаний, берите меня тепленьким… пользуйте по назначению.
Мне надлежало прибыть в часть, расположенную в Нахабино. Таксист уже включил счетчик в голове, поглядывая на, меня в парадной форме с громадным чемоданом. Потом, когда я дремал после бессонной ночи, он терпеливо, в надежде обогатиться, возил меня по симпатичному городку от части к части, сам услужливо выбегал и выяснял та ли эта часть. Поэтому стоимость поездки на, закрытом таксистом счетчике, мне была известна. У очередной части проходящая женщина сказала:
– Пойдем со мной.
К тому времени я уже знал какую сумму скрывает пленка на счетчике. Был благодарен таксисту за участие в поиске пункта назначения. Но переплачивать, разбрасываться деньгами был не намерен.
Описать, что таксист был сильно огорчен правильной суммой поездки, не сказать ничего. Он до хрипоты, переживал о своих не сбывшихся мечтах.
–Езжай, езжай отсюда!
Твердо посоветовала строгая дама.
Я помахал ему рукой.
Частей на пути к моей было несколько. Сначала краснопогонники с общевойсковыми эмблемами чего-то тащили в даль. Затем, бойцы железнодорожники с ключами в петлицах разгружали вагоны. Первая мысль была, влип студент. И только в самой глубине сгустка частей,
скромно и тихо (все были на олимпийских объектах) стояла родная строительная.
Могучий майор, занимавший собою весь начальственный широкий стол, после моего:
– Прибыл для дальнейшего прохождения службы!
Спросил
Чего в парадной форме?
– Положено по уставу, рапортовал я.
– Положено?
удивился он и отправил меня в санчасть переобуваться со словами:
– Парады давно закончились.
Вспомнилась Дворцовая площадь я в парадной коробке, торжественность момента, взгрустнулось. Закончились.
В санчасти на дверях висело объявление, написанное от руки «ОСТОРОЖНО ЧЕСОТКА»
– Это так, чтоб по пустякам меньше ходили-
махну рукой лейтенант медик. Он определил мне койкоместо. Потом мы пили чай. Потом не чай.
На другой день махнул на экскурсию по Москве пока было можно. Ловил момент.
Хорошо запомнился Университет, вид с Воробьиных гор. Остальное пробегающей пестрой лентой за окном. Я радостно думал: в каком хорошем месте мне придется служить. И напрасно.
В санчасти за два-три дня нашего брата набилось под завязку. Десять молодых красивых перспективных. Готовых служить Родине в Нахабино. Всех нас отправили в Москву в Главное Управление Спецстроя, как оказалось, на самую верхнюю площадку могучего «трамплина»
Перед нами выхаживал майор. Лицо у него было самодовольно и лично мне неприятно.
Он рассказал нам о местах возможного места службы. Читай нашего приземления с Московского трамплина.
Вопросы есть? Спросил он.
Я вышел из строя и четко сообщил:
– Готов продолжить службу в Шереметьево.
И тогда окончательно убедился, если тебе человек неприятен, ты ему неприятен тоже. Наши симпатии сошлись.