Сегодня
Этого не могло случиться. Он не мог просто выйти за дверь – ну да, я требовала, чтобы он ушел, но теперь, когда он это сделал, мне казалось, что я изо всех сил пытаюсь вдохнуть, пытаюсь удержать голову над водой. Я хотела, чтобы он вернулся; он должен сказать мне, что все будет хорошо. Я обиделась, испугалась, и все это переросло в гнев и нелепые обвинения. В глубине души я понимала, что веду себя неразумно, но не могла остановиться, как ни старалась. Он должен был все исправить, должен был помочь мне преодолеть это… помочь нам преодолеть это. А я повела себя по-идиотски, начала орать, и он ушел.
Меньше чем через неделю должна была состояться наша свадьба.
Я росла и взрослела вместе с Джейсом Сако, мы жили в соседних домах, и в мою голову ни разу не закралось сомнение в том, что этот парень предназначен мне. За прошедшие годы нам с ним пришлось многое пережить, но мы преодолевали трудные времена, поддерживая друг друга, а на кого нам опереться теперь?
До сегодняшнего вечера мы с Джейсом ни разу не ссорились. Да, разногласий хватало, но мы никогда не повышали друг на друга голос, никогда не оскорбляли друг друга. И прежде я всегда знала, как будут развиваться наши отношения дальше.
Джейс предложил мне дружбу, когда мы учились в пятом классе, – хотя какие могут быть отношения в десять лет? – и нам страшно завидовали одноклассники. Он впервые поцеловал меня по-настоящему (в действительности это был наш второй поцелуй) на мое тринадцатилетие и пригласил на первое свидание на следующий же день после того, как мне исполнилось шестнадцать. Мы встречались, пока учились в старших классах, и вместе утратили девственность в ночь после выпуска. Спустя полтора года он предложил мне руку и сердце, и мне и секунды не потребовалось, чтобы броситься ему на шею и снова и снова повторять «да!» в промежутках между страстными поцелуями.
Стоило взглянуть на кольцо на пальце, и из моей груди вырвалось мучительное рыдание, я попятилась и уткнулась спиной в стену нашего коридора. Я сползла по стене вниз, подтянула коленки к груди и закрыла руками лицо, по которому текли горькие слезы.
– Этого не может быть, – прошептала я в тишине.
Семнадцать лет назад
Я стремглав помчалась к качелям на площадке нашего детского сада, зная, что, если бежать не изо всех сил, меня опередят другие дети. А мне хотелось только одного – качаться. Качаясь на качелях, я воображала, что лечу. А лететь… ну, однажды я смогу летать, я просто знала это, а пока у меня есть только качели.
Но как раз перед ямой с песком, где стояли пустые качели, я споткнулась о шнурки и упала. Мимо пробегали другие дети, но никто не остановился, чтобы помочь мне. Ладони и колени больно саднило. Я перекатилась на спину и села, закусив изнутри щеку, чтобы не заплакать. Мои старшие братья вечно твердили, что плачут только нытики и хлюпики, а я к числу таких не относилась.
Посмотрев на красные, исцарапанные ладони, я вытерла их о штаны, чтобы стряхнуть крошки битума, и снова поднесла к лицу. Крови не было.
– У тебя течет кровь.
Я подняла голову, прищурилась от солнца и замотала головой, глядя на Джейса. Он жил в соседнем доме, и мы с моими братьями каждый день ходили в школу и из школы с ним и его старшим братом, но в школе он никогда со мной не заговаривал, потому что он – мальчик, а я – девочка, и в школе… в общем, мальчики никогда не разговаривали с девочками.
– Нет!
Я повернулась, плечи мои поникли, и мне снова пришлось прикусить изнутри щеку, потому что все качели уже были заняты. А ведь я так хотела полетать!
– Кровь. Посмотри, – повторил Джейс. Я снова обернулась к нему и увидела, что он показывает на мои коленки.
Джинсы порвались, на ободранной коже виднелись красные пятна. Я захотела к маме, но, когда я так говорила, братья всегда надо мной смеялись, так что мне пришлось сильно сморщиться, чтобы ничего не ляпнуть.
– Пойдем, найдем мисс Кэти, она отведет тебя к медсестре. – Наклонившись, он взял меня за руки и помог подняться.
– Почему ты мне помогаешь?
Зашагав через площадку, Джейс пожал плечами.
– В смысле? Ты же мой лучший друг.
Я остановилась, уставившись на него широко распахнутыми глазами.
– Ничего подобного! Ты же со мной не разговариваешь, забыл? Я тебе не нравлюсь.
– Кинли Энн Аткинсон, это самая большая глупость на свете. Однажды я на тебе женюсь, поэтому, конечно, ты мне нравишься.
– Ч…
Джейс быстро прижался губами к моему рту, а когда отодвинулся, на его лице играла улыбка и сияли ямочки.
Я стояла, чувствуя, как пылает мое лицо, и слышала, как дети вокруг нас смеются, от чего мне снова захотелось плакать.
– Зачем ты это сделал? – закричала я, вытирая губы рукавом рубашки.
– Говорю же, я собираюсь…
Размахнувшись как следует, как учили старшие братья, я сильно ударила Джейса по носу. Голова его откинулась назад, руки метнулись к носу. Между пальцев