-Отпусти! – кричала я, вырываясь из рук надзирательницы Сары.
-Ах, ты маленькая дрянь! – звонкая пощёчина обрушилась на моё лицо неожиданно, меня били уже не раз, но по лицу впервые, -я научу тебя как разговаривать со взрослыми! Видимо, тебя нужно колотить не через день, а каждый!
После этих слов, она достала из-за пазухи широкий кожаный ремень с металлической пряжкой. Упав на пол, я свернулась в клубок давно доведённым до автоматизма движением. В ту же секунду прилетел удар. Достаточно сильный, чтобы я ощутила весь спектр доступной мне боли. Всякий раз я думала, что привыкла к побоям, но нет, к этому невозможно привыкнуть. В таком случае, я буду хуже бродячей собаки. Её участь – терпеть, поджимать хвост и прятаться в подворотнях от тех, кто сильнее.
После очередного обжигающего удара ремнём я поняла, что кровоподтёка не избежать. Подставляя спину, я спасала лицо и грудь. Надзирательница не выбирала мест, просто колотила без разбору. Поэтому я лишь крепче зажмурилась, готовясь к ударам. Когда гнев Сары утих, меня буквально оттащили и бросили на нижний ярус моей кровати в общей спальне.
– Ещё одно слово поперёк моего и сегодняшний день покажется тебе раем на земле, – холодным, сочащимся ядом голосом, произнесла надзирательница и ушла.
Слёзы на моём лице давно высохли. Лёжа на боку, глядя пустым немигающим взглядом, куда-то в пространство перед собой, я чувствовала, как пульсируют от боли места ударов. Через какое-то время к моей кровати кто-то подошёл. Инстинктивно я съежилась, пытаясь отползти как можно дальше, ожидая новых побоев.
– Не бойся, я тебя не трону, – раздался мягкий, успокаивающий голос. Это был мальчик с платиновыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Он присел на уровень моего лица, смотря очень внимательно.
– Я и не боюсь, – почти не дрожа ответила я.
– Ты новенькая?
– Да, – коротко ответила я, не представляя, что ещё можно хотеть знать обо мне.
– Почему ты здесь? – мальчик сел по-турецки на пол около кровати, словно приготовился к долгому рассказу. К сожалению, он его не услышит.
– Мои родители умерли, никто не захотел брать меня к себе, -ответила я.
– Скучаешь по ним? – искренне сочувствие в голосе мальчика полкупило меня. Сосмерти семьи никто не сказал мне ни единого доброго слова.
– Каждый день, – честно сказала я, стараясь не заплакать, -а ты почему здесь?
– Ещё в роддоме отказались, так что я тут вроде ветерана, -спокойно заявил он, словно это было рядовым событием, -тебе сколько лет? Выглядишь совсем мелкой.
– Одиннадцать, а тебе?
– Четырнадцать, – словно гордясь произнёс мальчик, сосредоточенно копаясь в своих поношенных кроссовках, -ещё четыре года и я свалю отсюда,
– Везёт, – не сдержавшись, я всё-таки всхлипнула.
– Тише-тише, – неожиданно мальчик погладил меня по плечу, -ты поймёшь что к чему. Я тебе помогу. Меня Исаак зовут, а тебя?
– Руфь, – утирая слёзы ответила я.
– Очень приятно, Руфь. У тебя красивые глаза, даже когда ты плачешь,-Исаак улыбнулся, и его и без того красивое лицо преобразилось. Ещё в те далёкие годы я не могла понять, как можно было отказаться него. Доброго и красивого. Конечно, каждый ребёнок заслуживает безусловную любовь и принятие. В то время для меня было дикостью, по собственной воле бросить своё дитя.
Мы были неразлучны, словно две противоположности притягивались друг к другу. Он был светом, лучом надежды, я темнотой, голосом реальности, в которой к сожалению не бывает чудес. Прошло два года с того дня, прежде чем Исаак ночью прибежал ко мне и напряжённым шёпотом, дрожа от нервного напряжения сказал:
– Руфи, просыпайся! Нам нужно убегать!
– Что? – сонно потирая глаза я уставилась на него, -о чём ты?
– Меня хотят усыновить, я слышал, как старуха Сара говорила с директором.
– Это же хорошо, глупый! -окончательно проснувшись, я села на кровати, – у тебя будет семья!
– А как же ты? Мне не нужно другой семьи кроме тебя! -впервые я услышала дрожь в его голосе. Всегда бесстрашный и уверенный в себе, он защищал от любого, кто пытался меня обидеть.
– Может меня тоже кто-то захочет забрать, -врать я никогда не умела, и Исаак знал это.
– Я откажусь, – упрямо твердил мой лучший друг, единственный кто был за меня.
– Исаак, – я взяла его за руку, -ты должен послушать взрослых. Семья это чудесно, я так скучаю по родителям, а тебе выпал шанс. Неужели ты хочешь остаться в этом ужасном месте?
– Как я могу сделать это? Ты не выживешь тут!
– Постараюсь вести себя тихо, как мышь, и не доставать старуху Сару, обещаю!
Исаак беспомощно смотрел на меня. Моя кровать находилась в дальнем углу спальни для девочек. Он сжал мою ладонь, и беспокойным взглядом