Самочувствие оставляло желать лучшего: слабость, боль в животе, тошнота и потеря аппетита. Меня уже довольно сильно мутило, и шел я уже почти не осознавая, что делаю.
Внезапный автомобильный гудок немного развеял дымку, затопившую сознание. Новомодные «Жигули» пролетели совсем рядом, отчаянно сигналя. Я отскочил на обочину и ошарашенным взглядом обвел улицу. Черт, а ведь когда отпрашивался у командира, всё было не так плохо! Как можно было так зазеваться на пешеходном переходе? Не самое же безопасное место.
– Мил человек, – лукаво улыбнулась мне проходящая мимо бабушка, – ты в порядке? Аккуратнее на дороге надо быть!
– Знаю, бабуль. Я в больницу иду, плохо мне.
– Не уж-то пьяный? Или наркоман, а? Вот как смотришь на меня, будто я у тебя в глазах троюсь.
– Какой я тебе наркоман? – в свою очередь оскалился я в ответ. – Сказал же, приболел!
Не став продолжать перепалку, я пошел к медсанчасти. Конечно, грубить было лишним, но состояние не то, чтобы правильные слова подбирать. В глазах немного прояснилось, и до больницы удалось дойти без проблем, да и идти оставалось совсем ничего.
Входя в палату, я вздрогнул всем телом от вновь охватившего меня холода.
– Присаживайтесь, – сказал уже немолодой врач, указав на стул, – вас беспокоит что-то, товарищ старший лейтенант, или вы по плановому медицинскому обследованию?
– У меня живот болит, – ответил я. – Думал, отравление, но не похоже. Еще слабость, тошнота и температура.
– Когда вы в последний раз ели?
– Вчера еще, потом не хотелось.
– Ну что же, посмотрим. Показывайте, где болит. – ответил доктор и начал осмотр…
***
Ночью я лежал после операции под общим наркозом. Ночь была тиха и спокойна.
Вдруг яркая вспышка озарила всё вокруг. На Чернобыльской атомной электростанции, рядом с которой и был построен город энергетиков Припять, произошел взрыв, пожар быстро охватил крышу четвертого энергоблока. Это случилось в 1:26. Уже через два десятка минут, а именно в 1:46, по притихшим в страхе и непонимании улицам города пронеслись, разрывая тишину ревом сирен, пожарные машины 6-й пожарной части. Я всё это видел со стороны, будто во сне.
Через полтора дня, 27 числа, в 13:00 по радио прозвучало сообщение об эвакуации. А с 14:00 до 16:40 правительство наконец-то провело эвакуацию, но меня, по неизвестным причинам, забыли…
Я не очнулся на следующий день. Не знаю, сколько прошло времени. В моей комнате каким-то образом образовалась временная аномалия. Время здесь остановило свое привычное течение, прошли годы, а изменений не было. Мое тело не старело, а все процессы жизнедеятельности остановились.
В ту же дату, но через 20 лет долгих лет, станция взорвалась вновь. Всё вокруг на секунду окутал яркий свет…
Произошел первый в истории выброс, образовавший Чернобыльскую Аномальную Зону.
Далее такие вспышки мерцали всё чаще, сначала раз в несколько месяцев, затем раз в месяц, в неделю. И, наконец, они участились до нескольких раз на неделю.
Однажды, во время такой вспышки, в новом «сне» я увидел, как какой-то человек в странной, напоминающей военную, но не являющейся ею одежде, прячет в этой больнице какие-то вещи под лестницей.
А после следующего выброса мое пролежавшее целых 26 лет тело пришло в себя.
Часть 1
Выживший мертвец
Глава 1
Колыбель Зоны
Не было больше ничего вокруг, только всепоглощающая тьма окутывала сознание. Кем в ней был я? Пожалуй, как и до нее, старшим лейтенантом Ильей Суховым. Молодой офицер и пилот штурмовых вертолетов с не особо-то примечательной внешностью: зелено-голубыми глазами, светло-русыми волосами, средним ростом. Да, в темноте этого не было видно, но не могло же тело просто так пропасть. Сознание без него не существует, наверное. Что было в этой темноте раньше? Не знаю, времени тут не ощущалось. Что грядет далее? Тоже неясно, ведь в темноте не было будущего. Во тьме родилось новое чувство – жжение где-то внизу. Где низ и вверх в этой темноте, где нет ни единого ориентира? Жжение нарастало…
Когда оно достигло пика, рефлекторный глубокий вдох вернул сознание в тело. Сначала пришла боль. Ломота в каждой мышце, каждой связке, каждом суставе. Она затопила всё, пробивая путь к сознанию во мгле, которая скрывала его все эти годы. Судорога и спазм на секунду скрутили тело, а из давно не произносящего ни единого слова рта раздался стон. Глаза открылись, а в нос ворвался запах медикаментов. Вскоре взгляд немного прояснился, и в мутной пелене мне удалось рассмотреть медицинскую палату. Не задумываясь о возможных последствиях, я попытался сесть.
Куда там!
Удалось