вушка в возрасте восемнадцати лет. Одного из мальчиков звали Ваня; он был неприметный, скромный и стеснительный – однако всегда приходил на помощь другим в трудных ситуациях, ничего не требуя взамен. Очень сильно любил Мать и Отца. Его родители слегка строгие, но добрые люди работали для содержания семьи;

      Его мама спокойная и добрая, хоть слегка строгая женщина Нина Владимировна работала на поле, сажая хлеб и картофель; работа была нелегкая: такая жара стояла – тридцать градусов! Она никогда не сдавалась и работала упорно.

      Отец Вани был строгим, но добрым мужиком. Всегда выполнял свою работу до конца и не бросал начатое. Отец звали Николай Владимирович; работал мастером по изготовлению и ремонту обуви. Стрепетам уделял каждому ботинку или туфле – даже самой маленькой мелочи, будь то торчащая нитка. Работал бережно неспешно, с любовью изготавливал свой ботинок.

      Ваня же был обычным мальчишкой, которому скоро исполнялось двадцать три года. Он мечтал стать писателем, но из-за проблем с речью всегда боялся, что у него ничего не получится; втайне от родителей поздно ложился спать – когда первые лучики тёплого солнца только появлялись на горизонте гор. Но спал он недолго: едва лишь успевал закрыть глаза как мама заходила его будить, что тот собирался в школу; да и хотя ему было двадцать два года, но ходил туда работать – ведь деньги семье были нужны. Работая там, откладывал себе на обучение в колледж: на писательство платили все два доллара. На тот момент суммы едва хватало только на покупку продуктов; оставалось лишь десять центов ему самому.

      Так, как стоимость обучения составляла сто долларов – каждый месяц! Каждое утро он просыпался с мыслью о том, что уже скоро поедет в город и поступит в техникум на писателя. Но каждое утро, проснувшись, смотрел на стол: там всегда лежал пустой лист бумаги – ведь его муза никак не приходила! От этого ему становилось грустно…

      Ваня снова сел за свой стол, который был не просто местом работы – он напоминал о ежедневном труде наравне с отцом, запах этого старого дерева словно пропитал всю атмосферу комнаты. Свежий взгляд этой летней поры окутывал пространство, слабо приглушая мысли об уже неудавшихся попытках писательства.

      Поднявшись со своего крепкого стула – который держался на удивление хорошо вопреки внутреннему разрушению от коррозии; ведь в нём было что-то особенное: каждая трещина, каждый шрам свидетельствовал о заботе и мастерстве. Этот стул был не просто предметом мебели, а символом семейного тепла и мужественности – точно так же, как отец учил его быть.

      Не спеша, он оделся: одежда была ровной и красивой – хоть денег не хватало на хороший костюм, но Ваня был рад тому, что имел. Выходя на кухню, на столе уже стоял слегка остывший суп с овощами и горячий с легкой подгорелый хлеб. Ваня сел за стол, взяв ложку из дерева – которую он сам смастерил с отцом – и начал кушать: суп был слегка теплым, но свежим; потек по его горлу прямо в желудок, где после этого приносил ему энергию на весь день.

      Встав со стула, подошёл к печи; тотчас взял горячий хлеб из печи, и пыхнуло ему прямо в нос – ещё сильнее зажёгся аппетит. После завтрака Ваня вышел из дома и пошёл в сторону школы.

      Глава 2

      Летний ветерок дул навстречу нашему герою, слегка охлаждая его горячее лицо. Ему ещё идти до работы минут двадцать, тихо и не спеша шаг за шагом он пробирался через небольшую травку. Ваня шёл к своей встрече, но что-то заставило его остановиться на полпути: чувство волнения или страха? Может быть, это было неизведано, но стоило ему остановиться, как резко и неожиданно он почувствовал лёгкое дуновение в правом ухе. Повернувшись направо, там стояла Мила в слегка просвечивающемся платье. Она смотрела на Ивана сосредоточенными глазами: «Привет, Вань». Он смущённо, затупив взгляд, выдал только слова: «Привет, Мила». Волнение и небольшое возбуждение распространялось по телу. В этот момент ветерок задул чуть сильнее; от чего юбка Милы приподнялась до трусиков. В эту минуту Ваня увидел чёрно-белые трусики с мишкой посередине, что вызвало небольшие движения в его штанах.

      Мила непонимающе смотрела, на что он так пристально и долго смотрит. Пока она медленно опустила голову… и увидела, как юбка поднялась выше – румянец стеснения или стыда покрыл её лицо. Когда рука Милы коснулась лица Вани, он замер, словно истукан: ветер становился всё сильнее, не давая отвести взгляд от её трусиков. Лишь сильный укол совести пробежал по его лицу словами «извращенца», что помогли ему прийти в себя. Потирая лицо, Ваня извинился перед ней: «Извини». Но именно в этот момент Мила услышала те слова, которые запомнит на всю жизнь.

      Даже злой, покрасневшей ты выглядишь сексуальнее, чем твои одноклассницы. На её лице ещё сильнее покраснели скулы, и со словами «спасибо» она быстро побежала на уроки. Ваня не понимал, почему она убежала, ведь как будто бы они только что шутливо перешучивались, вместе направляясь в школу.