– Таан, а этот твой друг, он точно ещё там? – Мастер продолжал щуриться на уходящее солнце, но слегка повернул ко мне голову. – Ну… Ты сам говорил, что вы не общались много лет. Может, он тоже куда-то переехал или совсем там, ушёл за Грань? Он ведь довольно старый, как я понял?..
Таан расхохотался:
– Фанет? Не-е-ет, он покинет службу, только если Грань сама явится к нему в кабинет. И готов поспорить, он будет с ней торговаться. Фанет – настоящий лейниец. – Он помолчал. – А если серьёзно – я бы почувствовал разрыв их связи с Океаном. Но она цела – значит он на месте. В худшем случае – куда-то уехал, временно.
– Ага…
Я смотрел на лиловатые от заката буруны. Пахло водорослями и приближающимся дождём. Я так и не спросил главного: действительно ли моё обучение закончено? Готов ли я?
Я думал, что спрошу завтра.
Но когда утро вползло в наш маленький сад молочной дымкой и мы сидели на ступеньках деревянного крыльца все втроём: я, Таан и Аока, старший ученик, я только слушал их истории о том, как было до меня, и запоминал вкус тёплой корочки бутерброда с сыром. Мы не вспоминали, как нам жилось втроём, мы вообще не говорили обо мне. Будто меня здесь, с ними, никогда не было. Тонкая плёнка, отделившая меня, когда я проснулся с мечом в руках у разрушенного цветочного магазина Бекали, становилась прочнее и мутнела. Меня здесь не было. Ведь легко уходить оттуда, где ты никогда не появлялся?
Я взял ещё один кусочек хлеба, Аока без слов долил чай в мой стакан. Я никуда не ухожу из Тис-Утор, потому что я никогда в неё не приходил. Замечательно, нет же?
Я не спросил о Лейне. Я о нём не думал.
А когда Мастер вложил мне в руки свёрток с Клинком Неба и письмо для Магистра в защитном конверте, спрашивать было поздно, да и не к месту. Так и стоял на Песчаной улице, не рядом с ними, а напротив, и смотрел. Смотрел. Мы продолжали нашу странную игру «Кохите тут нет».
Я не сказал ничего, кроме «спасибо». Пространство за спиной начинало колебаться.
– Ты заглядывай к нам, как получится. – Аока махнул мне рукой, второй поглаживая парящую в пузыре рядом ручную рыбу. Я снова вспомнил, что так и не научился владеть водой.
– Обязательно.
Я убрал конверт во внутренний карман куртки и сделал шаг назад.
Глава 1. Старик и Лодка
Нао-Лейн. Середина осени
Пустота взорвалась во всех направлениях, нашлёпнулась на меня лепестками и затянула в чернильную гущу. Я больше не боялся: после того как Таан за руку вывел меня из рассыпающейся Риунны, я и сам понемногу стал видеть едва различимые дорожки. Ещё через несколько лет научился твёрдо на них стоять и уже относительно недавно – прошлой осенью – смог сам находить нужные пути. Это было моим величайшим достижением – потому что делало меня по-настоящему свободным.
Риунна была моим первым домом и прослужила им около восьми лет, по моим вычислениям. Пустота регулярно выхватывала меня оттуда и швыряла из одного мира в другой, не заботясь о том, что порой на выходе я расшибал коленки о железные решётки Кенварских доков или холодные мостовые Ливры. Пока я носился невесть где, искал еду и кров, старался не сойти с ума и заводил приятелей, с которыми больше никогда не встречусь, моя Риунна стремительно старела. Мне повезло застать её конец. Это было больно и едва не стоило мне жизни, но взамен подарило наставника.
Моё имя – Кохите – долгое время было единственным, что я имел и в чём был уверен. В одних мирах его переводили как «странствующий воин», в других – «парусник в вечном плавании», в третьих – «одержимый странник». Мне частенько приходилось драться, а в своих неуправляемых перемещениях я и правда напоминал захваченную стихией лодку. Так что все эти варианты подходят мне в равной степени.
Первый раз Пустота схватила меня ещё совсем ребёнком. Настолько давно, что я не помню жизни без неё. Возможно, никакой жизни и не было, а я возник уже таким где-то между Контом и Зуоро, или ещё где. Условно началом жизни я считаю прибытие в Риунну, когда я был в том возрасте, в каком родители обычно начинают отпускать детей играть во дворе одних. Тогда я уже более-менее соображал и мог отвечать за свои действия между перемещениями. Был принят в семью к замечательным людям, стал старшим братом и научился печь кексы и плести косы.
Моя жизнь состояла из нормальной мальчишеской жизни и бешеного потока перемещений, способного начаться когда угодно и продлиться неопределённое время. Иногда я пропадал прямо из-за стола за завтраком и возвращался к вечеру следующего дня весь в грязи, крови и водорослях. Реже пропадал на год или на два. За последние несколько раз моя сводная сестрёнка успела состариться и обзавестись внуками, а я едва вырос.
Тогда я и представить не мог, что однажды смогу этим управлять и жить как нормальный человек. Но вот старик-хинорец уже отправил меня к другому старику из