Рассказав обо всём маме, я поначалу вызвал у неё недоумение. Она предположила, что я просто играю или слишком долго сидел за телевизором. Однако, заметив искренний страх в моих глазах, мама стала подробно расспрашивать о том, что происходит. Отец мой хоть и не отличался строгостью, но мог серьёзно рассердиться, если видел, что я позволяю себе лишнее. Этот случай оказался одним из таких: он совершенно не верил, что я могу видеть нечто такое необычное. Родители поссорились, однако вскоре решили, что лучше всего будет обратиться к врачу.
В кабинете доктора нас ждали многочисленные вопросы. Специалист интересовалась моими успехами в учёбе, поведением дома, наличием каких-либо психических заболеваний среди родственников. После беседы последовали различные обследования: МРТ головного мозга, электроэнцефалограмма, анализы крови и консультации с психологом. Все эти процедуры оказались безрезультатными, и в итоге мне поставили диагноз «расстройство восприятия, неуточнённое». Доктор назначила препараты, после приёма которых я стал ощущать замедление реакций и ухудшение памяти, но строка никуда не делась. Постепенно я научился жить с этим явлением, привыкая игнорировать его присутствие настолько, что порой казалось, будто оно всегда было частью моей жизни. Поэтому я начал лгать врачам, утверждая, что больше ничего не вижу и всё в порядке. Лекарства отменили, и моя жизнь вернулась в нормальное русло. Линия не причиняла неудобств: она плавно следовала за движениями моего взгляда, а иногда даже становилась полезной, помогая оценить уровень горизонта благодаря своей идеальной прямизне.
Затем я вовсе начал воспринимать эту строку как свою изюминку, конечно я рассказывал друзьям и знакомым об этом, но никто мне не верил. И вот закончив школу я решил поступить в институт на архитектора. Наличие строки так же выходило мне бонусом потому что по ней я мог черчить идеально точные линии, но только горизонтальные.
Меня зовут Артур, мне 19 лет, и я учусь на архитектора. Если честно, выбор этой профессии был скорее случайностью, чем осознанным призванием. Просто нужно было определиться с чем-то, чтобы избежать армии и не вызывать недовольство родителей. Архитектура показалась мне достаточно интересной и творческой сферой, плюс я буду получать стипендию, что тоже немаловажно. К тому же, я решил учиться в другом городе, подальше от родительского контроля, в относительной свободе.
Правда, общажная жизнь вначале вызвала у меня лишь дискомфорт. Меня поселили вместе с Мишей, студентом-фармакологом. Если бы существовал человек, чья внешность могла бы стать олицетворением антирекламы деструктивного образа жизни, то им был бы именно Миша. При росте в 190 сантиметров он весил около 120 килограммов. Он мог запросто за один присест съесть целую буханку хлеба, щедро полив её майонезом, и выкурить за вечер целую пачку сигарет. Поначалу Миша показался мне жутко отвратительным и отталкивающим человеком, но, узнав его поближе, я понял, что на самом деле он добряк и весьма смышленый парень. Мы быстро стали друзьями и вскоре начали проводить свободное время вместе: ходили на вечеринки, развлекались в общаге, ухаживали за девушками и занимались другими студенческими радостями.
Всё шло своим чередом, пока не появился матанализ. Конечно, я понимал, что архитекторам нужна хорошая база по математике, но в нашем вузе её преподавали чрезмерно углублённо, даже на тех специальностях, где глубокие знания не требовались. К тому же, преподаватель почему-то невзлюбил меня: постоянно вызывал к доске решить примеры, проверял мои тетради и ставил двойки или единицы, при этом ехидно ухмыляясь. Тогда я начал задумываться об отчислении и службе в армии. Пропускал пары, чаще выпивал. На одной из отработок я тупо смотрел в тетрадь, абсолютно не понимая уравнений. Я просто не мог понять принцип решения задачи, хотя староста уже неоднократно мне объясняла. Внутри меня кипело желание проникнуть в мысли преподавателя или обменяться телами со старостой, чтобы она решила задачу вместо меня. Затем я думал о том что было бы неплохо узнать будущее. И тут возникло странное чувство, словно вторая интуиция или неосознанное предвидение: на висящей передо мной строке появилось сообщение: [introductio_введите значение]. Немного поколебавшись, я мысленно представил число и произнёс его внутренним голосом – три.
Строка сжалась до маленького квадрата, в котором мигала черта, словно выполняя мою команду. И вот тогда произошло то, из-за чего у меня едва не случился сердечный приступ. Мир вокруг начал расплываться, превращаясь в нечто пластичное, словно теряя свои физические свойства. Было ясно, что происходящее видят не только мои глаза: преподаватель что-то говорил, но звуки постепенно превращались в цвета, а по его взгляду стало очевидно, что он испытывает настоящий ужас. За окном царил полный хаос, создавалось впечатление, что гравитация перестала действовать, и реальность начала распадаться. Я потерял ощущение окружающей среды, и меня охватило невыносимое чувство страха. Затем