Люди в толпе разом склонили головы. Никто не мог встретиться взглядом с падишахом Катилом – гневный огонь в его глазах никто не мог выдержать.
Урал с любопытством наблюдал за происходящим, ведь все ему было в новинку. Не мог он взять в толк, почему люди боятся падишаха. Правда, ростом он выше, чем обычные люди. Но зато какой у него смешной живот, он похож на бурдюк, в котором хранят яркий белый кумыс. С виду такой бурдюк точь-в-точь камень, а тронешь – он мягкий, как шерсть. А ноги – можно подумать, что выменял у слона – такие они большие и безобразные. А затылок его, жиром налившийся – такой мог быть у доброго кабана, уж в кабанах Урал знал толк.
Падишах объезжал ряды своих подданных. Он делал знак рукой, и человека, на которого он указал, вырывали из толпы и уводили – кого направо, кого налево. Кого направо – тот должен был до конца своей жизни быть рабом во дворце, исполнять безумные прихоти падишаха, а кого уводили налево – того ждала смерть во имя вещей птицы – Ворона.
Закончил отбирать рабов падишах, с трона своего сошел, двинулся вдоль длинного ряда девушек. Остановившись возле одной красавицы, подозвал он аксакала, коротко бросил ему: «Посмотри ей зубы». Сам отвел руки, которыми она закрывала лицо, коснулся груди, подержал за талию. «Эта для дворца подойдет, – бросил он аксакалам. – Других осмотрите сами, лучших отберите себе, берите сколько хотите. Остальных принесите в жертву в честь моей матери, в честь колодца, водой из которого омывали меня!».
Вдруг зашумели, закричали во дворце, и из ворот выскочила девушка. То была дочь падишаха. Она шла напрямик, не обращая внимания на людей. Лицо ее было искажено гневом, волосы развевались на ветру.
Остановившись возле Урал-батыра, она обратила к нему пылающее лицо:
– Как ты посмел оскорбить меня, егет!? Я выбрала тебя в мужья, подарила тебе священное яблоко, а ты отказался прийти во дворец! Ты покрыл тьмой мое лицо, ты опозорил меня перед рабами!
Наконец и падишах увидел, что вокруг творится что-то небывалое. Он подал знак, и его поднесли поближе. Аксакалы уже шептали на ухо падишаху, что случилось, почему его дочь вернулась на майдан в страшном гневе. Лютой завистью завидовали они, что на долю Урала выпало такое счастье, а теперь были рады очернить его в глазах правителя.
Люди в толпе, что ждали неминуемой смерти, увидев, что случилась заминка, стали радостно переговариваться между собой. Узнав обо всем, падишах пришел в ярость, так что даже спрыгнул со своего трона и встал во весь рост перед Урал-батыром.
– Какого ты рода, егет, что смеешь отказывать моей дочери? – прогремел-пронесся над площадью его голос. Люди в страхе перед гневом падишаха попадали на землю, закрывая лица руками.
Но Урал спокойно