всю ночь, на неудобном старом диване, не имея возможности повернуться. Было раннее утро. Солнце не разбудило его ровно так, как в предыдущие дни до этого. Он лежал в старом слегка потёртом синем махровом халате на голое тело. Кроме халата из одежды на нём были только трусы и носки которые не менялись уже третий день. Тело отказывалось его слушаться, оно не хотело просыпаться, оно вообще мало хотело двигаться, а ещё больше оно не хотело жить. Но в мозг определённо проникал сигнал. Импульс шёл из самой глубины подсознания, перебив сон. Именно импульс и заставил открыть глаза. Дико хотелось ссать. Из всего его, только мочевой пузырь и возбуждённый непонятной причиной член работали безотказно. Правда абсолютно асинхронно. Голова раскалывалась от количества выпитого и выкуренного накануне. Во рту пересохло, очень хотелось пить. Круг был замкнут. Ничего невозможно было поделать. Он не мог пить, потому что хотел ссать, не мог поссать, из-за утренней эрекции. Эрекция в свою очередь была сама по себе и не поддавалась объяснению. «Бутылка вина, пол литра настойки, пару бутылок “Жигулёвского”, по пятьдесят восемь рублей, что ещё, полторы пачки сигарет…», думал он продолжая перебирать мысли, пытаясь найти зацепку. «…зачем все это, и это только за вечер?…». Запасы спиртного были опустошены. Собрав всё усилие в корпусе, он приподнялся на руках и опустил ноги на холодный липкий пол, зацепив ногой одну из пустых бутылок. Она, мирно пошатавшись, глухо свалилась, отразившись в его голове назойливой пульсирующей болью. Пепельница, на углу журнального столика, “ёжиком” пародировала отчаяние безумия смешанных с остатками разума, смысла в этом было на грош. Казалось ещё меньше было смысла в усилие, которое он предпринял что бы встать. Удача сопутствовала ему и выпрямившееся немолодое тело покачиваясь побрело в сторону туалета. Краем глаза он увидел рюмку розовой жидкости стоявшей на обеденном деревянном столе фирмы «Икея». В доме стояла мёртвая тишина. Рюмка стояла в самом центре стола, обречённо мерцая рубиновым цветом. Мысли путались. Дойдя до туалета, он уверенным движением открыл дверь, встал напротив унитаза, развязал халат и спустил трусы. План был прост. Одной рукой он упёрся в стену за унитазом, попытавшись принять диагональное положение. Другой направил струю в самый центр “бездонной” пропасти. Чувство опустошения мочевого пузыря начало убирать утренний импульс, заполняя разум новыми делами. Член обмяк. Струя ослабла. Он не справился с новыми вводными, и обмочил ободок унитаза. Но было уже все равно. Заправившись и подвязав халат он вышел обратно в комнату и подошёл к столу. «Убраться…умыться…помыть посуду. Что это за вонь!!!». Рюмка ожидала его присутствия, непоколебимо, секунда за секундой. «Надо бы собраться, скоро заедет Лёха». Мысль остановилась. Он взглянул в окно напротив стола. На улице шёл снег. Он физически почувствовал холод и конечность своего мероприятия. Весна тусклым светом пыталась напомнить о своём существовании. «Все ложно». Серое, смутное небо «склеило» солнце удушливым шарфом. Ещё неделю назад дыхание жизни возвратилось в эти места, но теперь шёл снег. Был май. “Ещё один бестолковый месяц…”. Несколько минут он смотрел в окно. Рука непроизвольно протянулась к рюмке, взяла её и поднесла к губам. Глоток. Сладковатый привкус тридцатиградусной настойки увлажнил слизистую и губы, после чего обволакивая горло “камнем” скатился в желудок. Опьяняющая теплотой начал растекаться из центра к периферии, достигнув с током крови кончиков пальцев. Желание выпить было не обосновано, пусто, не рационально. В нём не было смысла. Только механика отчаяния и повторный шаг в пустоту. Это действие ничего не решало. Когда алкоголь добрался до уставшего мозга он поймал себя на мысли, что его уже не остановить. «Зачем я это сделал? Что мне не хватает?». Мозг заработал, задавая глупые вопросы пытаясь завуалировать действие, но не было ни грамма упрёка. Через двадцать пять секунд память преподнесла ему сюрприз. «Фляжка с коньяком, она стоит за проектором, на прошлых выходных Лёха налил мне её в дорогу, и она точно полна!!!». Ловким движением в пару шагов он забрал свой трофей. Ещё через несколько секунд пары коньячного спирта обожгли его нёбо. Ноги обмякли, растворённое сознание отпустила боль и тоска. Приятная усталость в теле заставила присесть его за стол.
