Государство и его уголовное судопроизводство. Леонид Головко

если подсудимый намеренно скрывается от суда. Учитывая, что речь идет о преступлениях, чаще всего наказываемых лишением свободы, которое исполнить «заочно» при всем желании невозможно (в этом смысле подсудимый ничем «заочно» не рискует), логика французского уголовно-процессуального закона была направлена, во-первых, на то, чтобы максимально мотивировать обвиняемого предстать перед судом и лишить его перспектив «суррогатной» нормализации заочного судебного разбирательства, а во-вторых, на то, чтобы при появлении обвиняемого дезавуировать все заочные судебные решения и рассмотреть дело полноценным образом. В связи с этим в ситуации, когда подсудимый скрывается от суда по делам о преступлениях и проступках, наказание за которые превышает два года лишения свободы, участие защитника было вовсе исключено, ведь никто не собирается исполнять такого рода приговоры, добиваясь лишь того, чтобы получить основания для задержания обвиняемого (если он не является добровольно), объявления его в национальный и международный розыск и т. п., и не допуская правового спора (при участии защитника он неизбежен) в отсутствие самого обвиняемого. Такова, в частности, была концепция знаменитого французского института contumace – одного из самых исторически устоявшихся и применявшегося по делам о самых опасных нарушениях уголовного закона (преступлениях – crimes)139. Однако данная концепция была полностью разрушена рядом решений ЕСПЧ140, попутно уничтожившего институт contumace как таковой: «на корню и без обиняков»141 упразднивший его Закон от 9 марта 2004 г. есть лишь исполнение решения ЕСПЧ 2001 г. по делу Кромбаш против Франции. Отныне, даже если подсудимый намеренно скрывается от правосудия, он вправе участвовать в процессе через своего адвоката142, что делает туманными перспективы проведения впоследствии нормального судебного разбирательства, поскольку заочное рассмотрение дела разворачивается в подлинный правовой спор. Другим примером является решение ЕСПЧ по делу Poitrimol c. France (и некоторые иные последовавшие за ним решения ЕСПЧ), также затрагивающее права лиц, скрывающихся от правосудия, – на этот раз в части обжалования судебных решений, на котором мы останавливаться не будем, поскольку оно относительно подробно разбирается в § 4 главы 2 настоящей книги.

      Но, пожалуй, самой яркой, на наш взгляд, иллюстрацией деформирования решениями ЕСПЧ классической французской уголовно-процессуальной техники и логики стала проблема мотивирования вердикта суда ассизов, столкнувшая высокую европейскую инстанцию с традиционными для этой страны подходами к участию народа в отправлении правосудия, причем явно не в пользу последних. Напомним, что французский суд ассизов является некоей попыткой адаптации хрестоматийного суда присяжных к современным реалиям. С одной стороны, непрофессионалы и профессионалы составляют в суде ассизов143 единую коллегию, вместе удаляясь в совещательную комнату, обладая