Вот уже неделю мы отрывались по полной программе. Само собой, программа эта была не такой насыщенной, как нам хотелось бы, но чего же ожидать от Грэйтвуда, тихого городка, в который жители съезжались только на время летних каникул; публика была самой солидной из возможных вариантов. Это и понятно, отец Джорджа, один из штатных сотрудников ЦРУ (только об этом тс-с-с), терпеть не мог массовых оргий! Положение его было основательным как фундамент Статуи Свободы, и, по возможности, мистер Эдвард Макгрэй окружал себя всем таким же основательным: огромный дом, бронированная машина, тянущая на центнер миссис Макгрэй, друзья и соседи – все сплошь столпы общества.
Такому парню как я это внушало благоговейный ужас. И, находясь на одной из летних («обнаженных» – как это называла, смущаясь миссис Макгрэй) вечеринок, мне подчас казалось, что я на знаменитом Ньюорлеанском кладбище: куда ни глянь – столп, столп, столп…
– Мальчики, барбекю, барбекю!
Игривая, необъятных размеров сенаторша в розовой шляпке и солнцезащитных очках радостно подпрыгивала на раскаленной дорожке.
Дав ей фору шагов пять, Джордж нахмурился и, оглядев тусующийся группками народ, тихо прошептал:
– И ни одна сволочь, Билли, ни один из этих не спросил меня как здоровье Дженни.
– Н-да-а!
Что еще мог я сказать? Мы оба постоянно думали о Дженни. Только Джордж мог себе позволить иногда думать вслух о сестренке, а я молча терзался, стараясь, чтоб никто-никто не догадался о моих к ней чувствах.
Несчастье случилось почти три недели назад, когда мистер Макгрэй и Дженни выходили из турагентства. Мимо на дикой скорости промчался грузовик. Отец Джорджа не пострадал чудом, а вот Дженни досталось за двоих. Вот уже почти три недели она находилась в медицинской лаборатории.
– Па говорит, что она пробудет там еще месяц как минимум, но ей уже немного лучше. Господи, да когда уже они разъедутся!
Неспешно мы добрели до родителей Джорджа и, вняв уговорам желудка, угостились жареным мясом, заодно получив удовольствие от подслушанной беседы сенаторов – соседей Джо.
– Да, действительно! Потрясающая новость, Эндрю. Так значит старый хрыч Поленски действительно был связан с русскими!!!
– Он поляк был и всю жизнь прожил здесь, отпрысков не заимел, а именьице оставил в наследство родне, которая у него в Польше оставалась, только оттуда никто не отозвался. Нашелся, правда, внучатый племянник –русский. Но как-то подозрительно быстро нашелся.
Это была уже третья версия, услышанная нами за последнее время. В предыдущих – наследник был:
1) аргентинским наркобароном – внуком сестры Поленски, эмигрировавшей в Латинскую Америку в начале века;
2) неофашистом – отпрыском пропавшего во время Второй Мировой войны брата «старого хрыча». Хотя братьев у того и в помине не было.
Вот уже несколько дней Грэйтвуд лихорадило. Слухи ползли и множились, множились и ползли от старого величественного особняка, где до этого лета почти безвылазно обитал старик Поленски.
Весёлый был дед. Ещё совсем мальчишками мы перелезали через высокий каменный забор и подсматривали, как он собственноручно пропалывал грядки в огороде позади дома. Но уже четыре месяца имение пустовало. И со дня на день, если верить слухам, должен был объявиться наследник.
И он объявился. Как это ни странно, наследник оказался поляком. Бравым таким с виду, весёлым рубахой-парнем. Купался, загорал, наслаждался жизнью, осматривался, приглядывался. Но ни с кем не общался и через пару дней уехал.
Любопытство отдыхающих возрастало дикими темпами. И, в конце концов, было удовлетворено. Предприимчивый наследник старика Поленски продал всё за невероятных размеров сумму брюхатым парнишам из России.
– Русские здесь! Боже! – хватались за головы сенаторы, – О, наша репутация! Ох, ах, их мать-перемать.
Мы с Джорджи злорадно переглядывались. Это событие напоминало появление среди растрескавшихся мраморных склепов – египетской пирамиды.
О, если бы мы только знали, чем нам грозит это событие! В мгновение ока нас бы не было в Грэйтвуде. Но мы то не знали, почему отец Джорджа был срочно отозван на службу в связи с прибытием в Штаты элитных разведывательных подразделений со всего мира. Сам этот факт уже вызывал огромное волнение в правительственных кругах, не говоря уж о том, что некоторое время назад из подведомственной отцу Джорджа секретной научной лаборатории странным образом пропал сотрудник, связанный с проектом «Альфа» – проектом, подобным взрыву атомной бомбы в Древнем Риме.
Создатель Проекта всю свою жизнь был неудачником. Но неудачником гениальным. Мысль его не была ограничена общепринятыми человеческими рамками, и порой ему казалось, что он на пороге чего-то ВЕЛИКОГО. Но со всех сторон ему твердили: «Не делай это, не занимайся тем! Это сложно понять, это не воспринимается, слишком замудрённо».
В результате, бедный ученый однажды решил напиться с горя. Напился! Добрёл до дома, да как придумал!
Это открытие