Из аэропорта Темз Хаб[26] я взял такси. Назвал водителю адрес… водитель был смуглым и бородатым, как и большинство водителей лондонских кебов. И хотя в нем не было ничего от ваххабита – ни сбритых усов, ни коротких штанов, – я поймал себя на мысли, что хочу его убить.
Дом мой… мой, мать твою дом – был оплетен желтой полицейской лентой как паутиной, черт его дери. На подъездной дорожке скучал полицейский «Лендровер» в желто-синем колере. Стоило только мне выйти – двое полицейских из антитеррористического отдела вышли из него. Один приблизился, второй страховал от двери.
– Сэр, вы мистер Влад Волков?
– Он самый.
– Сэр, прошу проследовать с нами.
– С какой стати?
– С вами хотят переговорить, сэр.
– В таком случае где мой адвокат?
– Сэр, насколько мне известно, речь не идет о предъявлении каких-либо обвинений. Простая формальность.
Если кто-то говорит, что в Англии больше прав, чем у нас, неотесанных русских, господа, не верьте. В России я могу расширять пальцы как угодно на полицию, послать ее куда подальше – и общество это поймет, потому что все испытывают к полиции ровно такие же чувства. Здесь меня просто не поймут. Даже если полиция не права. Здесь в подкорку вбито уважение к полиции, равно как у нас вбито неуважение. Вот и говорите про демократию.
– Вещи в доме можно оставить?
– Сэр, если их немного, вещи вы можете взять с собой.
«Лендровер» доставил меня к зданию нового Скотланд-Ярда, где я был обыскан и просвечен перед тем, как оказаться пред ликом бесцветного лондонского сыскаря по фамилии Лестрейд…
Ага. Это шутка такая.
На самом деле лондонского сыскаря из легендарного Скотланд-Ярда звали Мохаммад, и я с трудом сдерживал себя от того, чтобы убить его. Несмотря на то что при мне не было настоящего оружия, керамическое лезвие у меня было, его не нашли. И я мог перерезать ему горло за три секунды. Ровно за три секунды.
Сыскной полицейский по имени Мохаммад проматывал страницы первичного полицейского репорта на экране своего ноута. Потом спокойно сказал:
– …Моего брата в семнадцать лет избили до полусмерти неонацисты. Выздоровев, он связался с Исламским государством. Покинул Великобританию, отправился, как он говорил, делать хиджру в страну правоверных. Он считал,