Гости азартно пили за здоровье друг друга, за мощь римских легионов и благополучие хозяина дома. Полуобнаженные танцовщицы из Египта и Киликии, причудливо выгибали свои стройные тела, под веселые сирийские мелодии. Гости, хорошо знали друг друга и никакие приличия их не сдерживали. Разгул был такой, что казалось еще немного и многочисленные греческие статуи окружавшие пирующих, пустятся в пляс.
Между тем, в правом углу триклиния, на изысканных ложах, возлежали двое мужчин одетых в белые тоги. Они не принимали участия в общем веселье. Одним из них был Гай Кассий Лонгин, худощавый, кареглазый, темноволосый мужчина с резкими чертами лица, вторым – пожилой, обрюзгший эпикуреец, Филодем. Их разделял небольшой, круглый стол. На столе стояли серебряные кубки с вином.
Филодем спросил Кассия:
– Отчего ты не веселишься как все, Гай Кассий? Раньше ты был первым на таких пирушках. Ведь жизнь дается нам именно для наслаждений и утех. Основное правило нашей жизни очень простое: стремись к удовольствиям и избегай страданий. Не зря великий Эпикур считал удовольствия началом и концом блаженной жизни. Это я в силу почтенного возраста и скверного здоровья не могу больше пить вино и утешать себя ласками рабынь. Но отчего ты стал умерен в вине и женских утехах?
Кассий ответил после продолжительной паузы:
– Я недавно вернулся из Сирии, где, славно поквитался с парфянами за наших погибших воинов. Парфянские всадники, возвращавшиеся после набега, были уничтожены до последнего человека. Пленных я приказал не брать. Их тела были оставлены на закуску птицам. Я устроил парфянам засаду в холмистой местности, где они не могли использовать свою быстроту и внезапность. Охотники, попались в собственные сети.
– Эта победа только укрепила твою воинскую славу. Немногие в Риме могут сравняться с тобой в доблести, Кассий. Отчего же тогда ты печалишься?
Кассий тяжело вздохнул и выпил полную чашу с вином. Вино не сделало его расслабленным. Наоборот, черты лица Кассия заострились и приобрели сходство с хищной птицей. Его голос зазвучал резко и повелительно, словно он был не на пиру, а на поле боя:
– Парфянский поход не отпускает меня даже во сне. Ночью, я заново переживаю этот кошмар и свое бессилие спасти наше войско. Страх и отчаяние, опять преследуют меня, как безжалостные эринии. Я часто просыпаюсь с сухостью во рту от мучительной жажды, как тогда, под Каррами.
Кассий подозвал раба и тот мгновенно наполнил его чашу вином.
Филодем мягко и вкрадчиво спросил:
– Расскажи мне об этом злосчастном походе, Кассий. Только ты знаешь о нем правду.
Кассий внезапно побледнел и залпом осушил чашу. Филодем, к вину не притронулся. Кассий начал рассказ:
– Я никому об этом не рассказывал, хотя весь Рим прославлял мою доблесть в Парфии. Однако зачем мне личная слава, если мы потерпели поражение, а я потерял своих товарищей? Но правду об этом походе, надо знать, и я тебе ее открою. Слушай меня внимательно Филодем. Я отправился в парфянский поход под командованием Марка Лициния Красса. Он уверял меня, что поход будет легким, а его трофеи – неисчислимы. Войной с Парфией, Красс хотел затмить славу восточного похода Гнея Помпея Великого. Восточные народы, говорил Красс, воевать не умеют, а парфянская армия – это сборище плохо вооруженных варваров. Меня очень удивили его слова о трофеях, будто он собирался идти не на войну, а на торговую площадь. Перед походом, он ограбил иерусалимский храм иудейского божества Яхве, где взял золотую утварь, украшения и деньги. Но я не придал этому значения. Я просто поверил Крассу, не требуя подтверждения правильности его слов. Хотя… в чем-то он был прав. До битвы при Каррах, казалось нет в мире ни такой силы, ни такой тактики, которая могла бы противостоять нашим легионам. Мы разгромили: Ганнибала с его фланговыми кавалерийскими атаками, македонскую фалангу с ее колоссальной силой первого удара, сирийского царя Антиоха с его колесницами и множество других армий. Но противника нельзя недооценивать. Красс совершил множество ошибок. Главной его ошибкой, было нежелание идти в Парфию через Армению. Царь Армении обещал нам десять тысяч всадников, которых нам не хватило под Каррами, и продовольствие, если мы пойдём через его страну. В этом случае, холмистая местность благоприятствовала бы нашему походу, закрывая нас от кавалерии парфян. Однако, Красс непонятно зачем повел нашу армию через Месопотамию. Он даже не задумывался об опасностях и трудностях этого пути. Он возомнил себя Суллой, который с врожденной легкостью повелевал царями и всегда извлекал из этого пользу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте