– Как девушка или как друг? – Мартин улыбнулся, понимая, к чему идет разговор.
– Как хочешь.
– Я люблю тебя всем сердцем. И как девушка Дайнека не в моем вкусе – чтобы ты была спокойна, если моего признания в любви тебе недостаточно. А в качестве друга я совсем не знаю ее. Я же сказал, мы были детьми и просто жили по соседству. Ходили в один детский сад, потом в школу в один класс. Наши родители проводили вместе все праздники и выходные. Ее отец и мать погибли, когда мы окончили второй класс. Вскоре наш бизнес после расширения пошел в гору, и мы переехали, а Дайнеку удочерила тетка и забрала к себе, она по сей день с ней живет. Мы не общались и не виделись с ней с тех самых пор. Я не знаю, какая Дайнека подруга и как поведет себя в счастье и в ненастье, предаст или спасет. И, если честно, не хочу знать. Мне хватает друзей, а женщин тем более, – усмехнулся Мартин.
– Я не хочу тебя терять, Марти, – тихо сказала Ким, гладя пальцами его кисть. – Ты мне стал очень близок после смерти дедушки. Ближе всех. Да, я живу с мамой, я люблю ее. Но мы не всегда можем открыться родителям, рассказать о своих чувствах или страхах, даже если получим поддержку в полной мере. Я увидела тебя в тот день и поняла, что тебя мне послал дедушка, Бог послал. Я не верила в судьбу до нашей встречи, но, как оказалось, все знаки вели меня к тебе. Я так молила дедушку, чтобы он вернулся, что пришел ты – такой же добрый, сильный, справедливый, как и он.
– Ты никогда не рассказывала мне про дедушку, каким он был, про свое детство, про его утрату. К счастью, я не знаю, каково это – терять близких, в особенности тех, кого любил больше жизни. И надеюсь никогда этого не узнать. Но я хочу разделить с тобой эту боль. Расскажи мне, я буду слушать тебя хоть до утра, – Мартин прижал Ким к своей груди и положил подбородок на ее голову.
Глава 5
Мне было четырнадцать, когда мое детство закончилось.
Тогда стоял на редкость жаркий и цветущий конец мая: он пах молодым жасмином и магнолиями, а с близлежащей пасеки летало много опьяненных пчел.
Этот конец весны был по-юношески счастливым: впереди три месяца свободы, бессонных ночей и беззаботных дней.
Я помню как сейчас: мы с моей кузиной Алекс сидели на прохладном полу и играли в карты. Когда она в очередной раз сблефовала, а я приготовилась возмущаться, из соседней комнаты раздался крик бабушки:
– Девочки, дедушке плохо!
Я вскочила с места, рассыпав карты, и побежала в комнату.
На диване сидела перепуганная бабушка, а рядом, на полу, лежал мой дедушка. В уголках его рта проступила пена.
– Алекс, вызови неотложку и позвони нашим родителям! – не помня себя, я бросилась к дедуле и, положив его голову к себе на колени, попыталась поговорить с ним, чтобы он не терял сознание.
Мне было четырнадцать, и я понятия не имела, что нужно делать в таких ситуациях. А может быть, тогда я просто не вспомнила этого в состоянии шока. Паника взяла верх над рассудком. Я никогда не теряла кого-то из семьи и даже не думала о смерти.