– Да-а-а-мы и господа-а-а-а! Ма-а-а-льчики и де-е-е-вочки! Уважа-а-а-а-емая публика! Усиленный микрофоном голос конферансье прервал его мысли.
Заиграла музыка, всё как-то разом оживилось, задвигалось. На арену стали выбегать участники представления, а наверху под куполом шатра пришла в движение довольно громоздкая конструкция. Она плавно спускалась.
– Уважа-а-а-а-емая публика! Кто не знает – мы, артисты цирка – народ кочевой. Наш транспорт – фургоны и кибитки. Ах! Как бы нам хотелось побывать в заморских странах! Но они, потому и за-а-а-морские, что находятся за мо-о-о-рем! Не беда! Ведь цирк – это чудеса! Сегодня мы отправляемся в чудесное путешествие! Смотрите, смотрите: только сегодня и только тут вас ждут два часа ЧУДЕС! – Конферансье опустил микрофон и сделал шаг назад к занавесу, за который, откланявшись, убегали остальные артисты.
Оркестр сменил мелодию. Из бравурно-весёлой она превратилась в загадочно-тревожную. Спустившаяся конструкция оказалась целой системой шестов, канатов и полотнищ белой ткани. Очевидно, по задумке постановщика, она должна была изображать мачты и паруса корабля.
– Встречаем! – выкрикнул конферансье, – Джорджио и Лола Ми-и-и-рели!
Амфитеатры зааплодировали, арена погрузилась в темноту, и одинокий луч прожектора высветил под самым куполом фигуру в чёрном плаще и чёрной маске. Под шум льющейся воды и порывов ветра акробат начал свой полёт с одной перекладины на другую. Мощный вентилятор раскачивал и надувал полотна ткани.
– Надо думать, вон те тряпки – это паруса. Да? – спросила, наклонившись к мужу, Хлои, – а гимнаст – это ветер?
– Скорее буря, – ответил Джим.
– Где же матросы?
– Их уже смыло.
Хлои засмеялась. На них сзади зашикали.
Артист вернулся под купол. Снова двойной кульбит в воздухе, полет на два метра вниз, с одной трапеции на другую, захват… Трапеция внезапно покачнулась, раздался щелчок, и её перекладина повисла палкой на одиноком тросе. Акробат на мгновение завис в воздухе и … камнем рухнул на середину манежа.
Раздалось многоголосое «А-х-х-х» и редкие аплодисменты. Музыка оборвалась на полу-ноте. Артист оставался лежать неподвижно, к нему уже бежали конферансье и униформисты.
Джим моментально понял, что произошло. Он было ринулся на манеж, но Хлои буквально вцепилась в его рукав.
– Куда?
– Как куда? – удивился он, – роясь в кармане и доставая из него ключи от машины, – я на работу, а ты домой, – он протянул ей ключи.
– С ума сошёл? Какая работа? У тебя же выходной!
– Хло, ты что дурочка? У меня на глазах умер или убит человек! В кои-то веки я присутствую на месте происшествия до того, как его затопчут или растащат улики. Поезжай домой. Чем быстрее я со всем этим разберусь, тем скорее буду дома.
– Подавись своей машиной, – она жёстко оттолкнула его руку, – я поеду на автобусе. До ближайшего паба. Выпью одна. Так сказать, за упокой души, – она кивнула в сторону манежа, – умеешь ты, Джим, выходной испортить.
Вокруг тела собралась толпа артистов.
Джим только махнул рукой:
– Делай что хочешь.
Он уже сбегал вниз. Одна рука высоко над головой держала служебное удостоверение, другая телефон.
– Полиция! Расступитесь! Пропустите! – Он одновременно давал распоряжения и тут, и там, – Оператор?! Инспектор Джим Хикманн говорит. Срочно скорую и бригаду криминалистов в цирк. Да. Я на месте. Что значит «так быстро»? Нет, не знал заранее. Идиот!
Уже на арене он выхватил из рук конферансье микрофон и спокойным, усиленным техникой голосом, который он сам не узнал, начал отдавать чёткие команды.
– Внимание публики! Убедительная просьба – спокойно и без паники покинуть шатёр цирка. Господа униформисты и билетёры, организуйте эвакуацию зрителей!
На арену спешил средних лет мужчина в добротном твидовом костюме. Он на ход распускал узел шелкового галстука, другую руку протягивал Джиму.
– Администратор. Месье Де-Бюс. Можно просто ‒ Поль, – представился он.
Джим ответил на его деловое рукопожатие и тоже представился.
– Криминалисты уже вызваны. Нужен ваш инженер или тот, кто отвечает за состояние инвентаря.
– Шапитмейстер отвечает за правильную сборку и разборку шатра. Он же в ответе и за и технику безопасности, но в целом. Обычно акробаты, канатоходцы и прочие артисты, использующие крепёжный инвентарь, сами проверяют замки и блокировки.
– Понятно. Артист Джо… Миро…, – Джим пытался вспомнить имя акробата.
– Джорджио Мирели, – подсказал Поль.
– Да, да. Мирели. Он сам проверял крепёж?
– Конечно.
– А Лола?
– Как партнёрша она новенькая. Наверное, помогала.