Я твой брат, я твой сын. Екатерина Гракова

ртур Миамант, тогда ещё принц, но уже будущий король Драмоса, оборотень двадцати пяти лет, жизнелюбивый и любознательный, девяносто дней назад я впервые увидел дракона вблизи. Прогуливаясь неподалёку от Сантагана, восточной столицы страны, я обдумывал речь, которую скажу народу на своей коронации, мой грифон дремал на поляне, что одним своим краем обрушивалась в Бездну, а где-то за ближайшими деревьями меня ждали хайлы, стража, без которой невозможно было покинуть дворец, и вдруг нас всех накрыла тень. Накрыла – и скользнула в сторону леса, за лес, и я увидел, что это дракон.

      Девяносто дней назад я и думать забыл о том, что во дворце из белого камня, у трона, опустевшего со смертью отца, меня ждёт Хаген, колдун Хаген, мой старший брат, и ждёт терпеливо, намереваясь обсудить со мной судьбу Драмоса. «Нельзя медлить, – говорил он последние недели, – нужно короновать тебя, иначе оборотни взбунтуются. Ими всегда должен кто-то управлять». Я забыл, что человек, отдавший себя магии и пожертвовавший старшинством в мою пользу, не заслуживает игнорирования. Я думал только о драконах, которые не водились в Драмосе: они редко, примерно раз в пятнадцать лет, прилетали из-за Бездны и кружились над землями оборотней, пока их не прогоняли хайлы на грифонах. Дикие ли это были драконы или их кто-то направлял, никто не знал, как не знали мы и целей, с которыми они наведывались в нашу страну.

      Девяносто дней я бросился в лес, на ходу обратившись в красного волка, стремительно преодолел густой подлесок и, выскочив на опушку, едва не врезался в чешуйчатый бок огромного зверя. Дракон был прямо передо мной!

      Девяносто дней назад у меня перехватило дыхание. И не только потому, что дракон обернулся, не только потому, что его длинная морда оказалась украшена сбруей. Я невольно обратился в человека, когда увидел, что с дракона на меня смотрит девушка.

      Девяносто дней назад я понял, что истории об эльфах, якобы живущих за Бездной, не врут. Девушка была эльфийкой, и её внешность, и одежда, и дракон – всё говорило о том, что она не имеет ничего общего с женщинами-оборотнями, смелыми, крикливыми женщинами о двух обликах. Она смотрела на меня огромными глазами, а я не мог найти слов, чтобы должным образом приветствовать её. А потом она произнесла какое-то слово, и дракон отвернулся, двинулся прочь от леса, оттолкнулся от земли оборотней и взлетел. Он направился в сторону Бездны, а подоспевшие хайлы хотели уже следовать за ним, но я сказал им:

      – Нет. Пусть улетает.

      Восемьдесят дней назад я встретил её вновь. Мне удалось ускользнуть из дворца без хайлов, а пока они пытались понять, в какую сторону двинулся их принц, я был уже далеко. На берегу Биллиньона, что водопадом низвергался в Бездну, я наслаждался последними свободными деньками, слушал шум падающей воды и птичьи трели. А потом увидел её.

      Восемьдесят дней назад она поила дракона из реки, стоя по колено в воде, и когда я вышел на берег из леса, не подозревая о присутствии этих двоих на землях Драмоса, она обернулась и посмотрела на меня так, словно я увидел её раздетой. На ней были простые, но изысканные одежды: белое узорчатое платье и чёрный, окантованный мехом плащ; белокурые волосы перехватывала витая нить. Её украшали и какие-то драгоценности, но я видел только зелёные глаза.

      Восемьдесят дней назад я нашёл, наконец, слова, чтобы приветствовать её, и она ответила мне на ломаном языке Драмоса. Её звали Федерика Байо и да, она происходила из эльфов. Любопытство привело её на эту сторону Бездны, а многочисленные проникновения на территорию оборотней позволили немного изучить наш язык. Когда она узнала, что я скоро стану королём Драмоса, то засмеялась.

      – А я – королевой Стимерии, – сказала она. – А до тех пор я наслаждаюсь последними свободными днями.

      Восемьдесят дней назад я влюбился в девушку, которая думала так же, как я.

      Семьдесят девять, и семьдесят восемь, и семьдесят шесть дней назад мы встречались снова и снова, и разговаривали, и узнавали, и смеялись, и она говорила на нашем языке всё лучше и лучше, а я не мог наслушаться её.

      Семьдесят пять дней назад я предложил ей стать моей женой, но Федерика не поняла меня.

      – Что значит «стать женой»? – спросила она.

      – Это значит «пожениться и жить вместе, чтобы растить детей».