Как только я спускаюсь с небольшой лестницы, которая ведет прямо к выходу, я поворачиваю налево, чтобы добраться до кухни, где находится мама.
– Что? – спрашиваю я и захожу внутрь.
Мама готовила ужин, пока я делала домашнее задание, которое нам нещадно задали в школе. Я приблизилась к зеркалу у входа в кухню и поправила свои черные кудри. На мне была толстовка светло-синего цвета почти до колен и свободные штаны. Такое я надеваю только дома.
– Пойдешь в магазин? Я даже не заметила, как закончилась картошка.
– Ма-а-ам… Ну пусть пойдет Али, – пожаловалась я, подойдя к ней.
Приобняв ее за плечи, я старалась уговорить ее. А уговорить ее у меня получается очень легко. Поскольку я умела включать режим милашки, хотя это далеко не так.
– Я бы так и сделала. Но у него гости.
– Что? – спросила я и огляделась по сторонам.
– Его друзья в гостиной играют в видеоигры, – ответила мама, после чего более раздраженно добавила: – Сами́, у меня мало времени, я еще должна пошить.
– Почему ты не сказала, что у нас гости? – спросила и прикрыла голову руками.
– Не волнуйся. Сюда никто не войдет, не постучавшись.
Иначе брат с отцом устроят скандал мужчинам, что осмелились зайти, не предупредив. Поскольку дома мы одеваемся так, как хотим, и не наша вина, если в нашем месте проживания зайдет наглый человек мужского пола.
И нет, мы не моем платок вместо волос. И мы не лысые, у нас есть такие же волосы, как и у вас. И мы такие же обычные люди, как и вы. Это не меняет кусок ткани на голове.
К сожалению, такое мышление распространено в нашей стране.
Когда мне было пять лет, мы переехали в Бельгию. Не знаю, чем руководствовались наши родители, выбирая страну, ведь, на мой взгляд, Бельгия является самой исламофобской страной на всем белом свете. Может, я преувеличиваю, но частично это правда. Мы родом из Туниса и Турции. Моя мама – турчанка, а папа – тунисец. Они выбрали для жизни спокойный и уютный город Монс, расположенный в 50 километрах к юго-западу от Брюсселя. И так сложилось, что мы стали проживать на районе известных беженцев. Большинство из них является турками.
– Ладно, тогда я сама пойду, – сказала мама, пока я была погружена в свои мысли.
– Да нет, я пойду, только переоденусь.
– Останься здесь. Мне еще нужно к тете Зехре зайти. Может, у нее есть макароны.
– Ладно, – смирилась я, пожав плечами.
– А ты смотри, чтобы молоко не убежало.
– А если убежит? Мне вызвать полицию? – пошутила я, отправив в рот сладкую соломинку, и начала смеяться, но мама выхватила ее у меня изо рта и сказала:
– Тебе нельзя много сладкого.
А потом ушла, взяв соломинку.
Какая несправедливость…
Затем мне послышались звуки разговоров в коридоре, тогда я поняла, что мои волосы всё еще не покрыты. Господи!
Я осталась стоять посреди кухни, вслушиваясь в разговоры друзей моего брата, надеясь, что они не войдут на кухню.
Надеюсь, до этого не дойдет, иначе мне придется закрывать волосы скатертью.
Ну а что?
Если меня увидят без платка, для меня это будет хуже всего на свете. Ну, с этим я перебарщиваю, конечно, но не суть. Дома я в безопасности, и всегда хочу, чтобы так было и дальше.
Вдруг дверь кухни открывается, поднимая во мне панику. Неосознанно я прикрываю волосы руками, дабы защитить их от чужих взглядов.
По прежнему паникуя, я поднимаю взгляд и вижу брата.
В голове прозвучали матерные слова в его адрес. Это тоже вышло как-то неосознанно.
– Куда мама пошла? – спросил он и, увидев, как облегченно вздыхаю, спросил: – Ты чего?
– Ничего, твои друзья ушли?
– Арда и Керем ушли. Остальные остались.
– Остальные? Не делай вид, что у тебя много друзей.
– Ха-ха, смешно, ты случайно не подрабатываешь клоуном?
– Да, и одолжила у тебя костюм, – серьезно ответила я.
– Так где мама? – снова спросил он и успел выключить плиту, пока молоко не убежало.
Господи, как это странно звучит.
– Ушла в магазин, а тебя не стала беспокоить, раз уж с тобой друзья.
– Хорошо. А ты чего без платка?
– А молоко?
– Я посмотрю, Сами́, можешь идти, – сказал он, улыбаясь мне.
Я кивнула и поднялась наверх.
Открыв шкаф, я выбрала шарф темного цвета. Конечно, мама будет ругать меня за то, что я ношу темные цвета. Но мне они нравятся, что поделать?
Я подошла к комоду с зеркалом и начала рассматривать себя. Надев шарф слишком темного бежевого цвета, я скрыла свои непослушные кудри. Затем открыла бальзам для губ и нанесла немного в губы. В последний раз бросив взгляд на зеркало, я спустилась вниз и, кажется,