– Что-то случилось? – спрашиваю я.
– Кто сказал, что обязательно должно что-то случиться? – голос у нее напряженный.
– Фиби, у меня был не самый легкий день. – Негласный призыв: скажи мне, чего ты хочешь, потому что я далеко не в том настроении, чтобы общаться с тобой.
Она шмыгает носом:
– Мама хочет, чтобы ты пришла завтра на ужин.
– Почему ты звонишь мне, а не она? – Я бросаю сердитый взгляд на телефон, гадая, не пытается ли мама таким способом заставить нас помириться.
– Мама занята тем, что уговаривает папу съесть морковку, чтобы укрепить здоровье сердца, и прячет от него ноутбук, чтобы он не мог больше сегодня работать.
Фиби так сухо излагает факты, и ее слова звучат так правдиво, что я ничего не могу с собой поделать. Я смеюсь.
– У меня много работы.
– И что?
– И то… – Я останавливаюсь на полуслове. Что, слишком занята, чтобы увидеть отца, которого чуть не потеряла? – Ничего. Я буду.
Этим вечером придется работать еще дольше, если завтра предстоит убить три часа на семейный ужин, но тут уж ничего не поделаешь.
Убить. Ничего себе. Мне не нравится, что именно это слово первым пришло на ум, когда я подумала о том, чтобы провести время со своей семьей.
Я покупаю букетик цветов в магазине на углу, чтобы поднять себе настроение, и захожу в квартиру, где Джихун разговаривает по телефону. Он стоит ко мне спиной, поэтому не слышит, как открывается дверь и как я раздеваюсь.
Он не слышит меня еще и потому, что милый, добрый Джихун в ярости. Я замираю на месте, не успевая снять вторую туфлю. Впервые при мне его голос звучит так громко и резко. Ссутулившись, Джихун расхаживает из угла в угол и говорит быстро-быстро. Затем останавливается и слушает, прижимая телефон к уху, опуская голову, опираясь рукой о стену.
Черт, во всем этом чувствуется кипучая энергия бывших отношений, и я разрываюсь между желанием незаметно прокрасться на цыпочках в свою комнату и желанием остаться в коридоре, чтобы подслушивать, потому что тот, с кем он разговаривает, может вызвать такой накал страстей, и мне хочется узнать больше.
Наконец он нажимает отбой и бьет ладонью по стене.
– Все в порядке? – спрашиваю я от двери.
Он оборачивается.
– Ты дома. Ты это слышала? – Глаза у него огромные.
– Да, но мой корейский далек от совершенства. – Я решаюсь задать вопрос: – Ты разговаривал со своей бывшей?
Он засовывает телефон в карман.
– Это личное.
Конечно, личное, но я уже взбудоражена работой и Фиби, а теперь он заставляет меня почувствовать, будто я переступила черту. Нет, так просто я не сдамся.
– Извини, что спросила.
– Это был трудный разговор с кем-то из недавнего прошлого, – его голос звучит примирительно, но мой пассивно-агрессивный режим активирован.
– Как я уже сказала, извини, что спросила.
– Ари. К тебе это не имеет никакого отношения. Ты не вправе злиться