Повесть написана от первого лица одного из двух авторов. Нам показалось, что так легче сохранить для читателя интонацию разговора с глазу на глаз.
Все это было на самом деле, читатель, было уже довольно давно. С тех пор многое могло попросту устареть.
Пограничный режим, например, в последнее время стал помягче, рыбалка возле Бердянской косы уже, говорят, не та, а город Жданов переименовали опять в Мариуполь.
Да что там – само море стало иным. Море было большое, помните? Очень эта фраза из сочинения какого-то мальчишки нравилась Антону Павловичу Чехову, нравилась именно своей простотой. Ну, большим-то море осталось; однако еще несколько лет назад море было живое. Сейчас о Черном море так уже не скажешь.
Не изменились со времени нашего путешествия, пожалуй, только паруса, ветер и люди, которых почему-то тянет бродяжничать.
Часть первая
МОРЯМИ
По рыбам, по звездам проносит шаланду: Три грека в Одессу везут контрабанду.
Глава 1
ПЯТЬ ГРЕКОВ В ОЧАКОВ ВЕЗУТ РУБЕРОИД
Из судовой роли
Наименование, тип судна:
парусно-моторная яхта «Юрий Гагарин».
Порт приписки: Ильичевск.
Экипаж пять человек:
1. Кириченко А. Д. – капитан.
2. Пелишенко С. Б. – боцман.
3. Осташко С. А. – судовой врач
4. Кириченко Д. А. – матрос.
5. Нестеренко А. М. – матрос.
«Юрий Гагарин» снабжен плавсредствами полностью.
Все члены экипажа умеют плавать.
Число Подписи Печать
Просыпаться ниже ватерлинии было все еще непривычно.
Утро просочилось в каюту вместе с дождем. На койку падали холодные тяжелые капли. И это июль, Черное море! Я лежал в мокром спальнике с утренней мыслью недоспавшего: «Как я, собственно, здесь очутился?… Зачем?…»
«Недоспавший» – еще мягко сказано. Легли в час; в три состоялся аврал. Разбудил меня звон цепей. Ветер переменился, нас тянуло на отмели острова Джарылгач.
Я лежал в мокром спальнике и вспоминал, каково было в кромешной тьме, абсолютно голым, распутывать цепь запасного якоря. Когда в живот вонзается якорная лапа, возникает ряд интереснейших ассоциаций. Например, чувствуешь себя песчаным дном.
– …Баклаша! – позвал Сергей. – Спишь?
Я повернулся на бок. Знакомая теснота кубрика: койки носового отсека разделяет узкий проход, основание мачты и трап, ведущий к люку. На койке у левого борта распласталось длинное тело. Отрешенный взгляд устремлен вверх.
– Доброе утро, Сережик.
– Доброе. Ты как, не заболел еще?… Интересно все-таки: ну почему я врач?! Славчик!
Я не ответил. Назначение Сергея Осташко на должность, определенную судовой ролью, загадки как раз не представляет. Если человек никогда не ходил на яхте, не умеет завести мотор и поставить парус, назначать его матросом опасно. Роль врача сводила тот вред, который Сергей мог нанести здоровью окружающих, к минимуму. Я не сомневался, что числюсь боцманом примерно из тех же соображений. Непонятно другое. Причины, побудившие двух физиков-теоретиков изменить профессии, бросить дела и однажды утром проснуться в Джарылгачском заливе, – причины эти должны быть по меньшей мере уважительны. Интересно все-таки: в чем они состоят? Молчишь, Славчик?
Над головой протопали. Раздался – опять! – звон якорной цепи, крики: «Набей фал! Подбери шкот!» – и вот, как всегда внезапно, внезапно и плавно, кубрик накренился. Койка подо мной начала мерно раскачиваться. Вдоль бортов зашипела, вкрадчиво зачмокала вода. Это был странный звук: будто рядом с яхтой кто-то бежал на лыжах по раскисшему снегу.
Вообще-то задавать вопросы поздно. Четвертый день похода; мы оба все же достаточно знали море, чтобы заранее предвидеть, на что идем. Мокрый спальник и хронический недосып составляют часть целого. Я поискал в себе запоздалое раскаяние – и не нашел.
– Вроде снимаемся. – Взгляд Сергея по-прежнему не отрывался от полоски рассвета, проникающего в щели люка. – Все-таки согласись, Баклаша: повезло нам! По-моему, все-таки повезло.
Везти начало месяц назад, в тот момент, когда совершенно незнакомый человек спросил, не желают ли «господа» «сходить в Астрахань».
Дело было на причале рыбаков-любителей, известном под кличкой Шанхай. В Сухом лимане, недалеко от стоянки паромов Одесса – Варна, краны и доки крупнейшего в стране Ильичевского порта зажимают личный сектор. К фарватеру стратегического значения лезут корявые мостки. Берег облеплен жилыми сарайчиками – куренями. На воде покачиваются лодки всех мастей и калибров. Ступая по их бортам,