– Оливия, – тихо произнесла мама, пора уезжать, доченька.
Я последний раз посмотрела на могилу, куда поставили красивый памятник с гравировкой:
Этан Хартман
15.09.1969-25.05.2024 гг.
«Ты навсегда останешься в наших сердцах»
После прощания, я направилась к выходу с кладбища, где нас ждали несколько машин, которые отвезут в офис к адвокату для оглашения завещания. «Завещание» – одно простое слово, но такое желанное для многих людей. И я даже могу предположить, кто его ждал больше всего – Люсьен и София, жена и дочь дяди. Именно они не проронили и слезинки с самого начала похорон, можно даже сказать, что они были бы рады побыстрее уехать отсюда и поехать по магазинам. Если мой дядя был трудоголиком и строил компанию с нуля, сталкиваясь с различными трудностями, то про Люсьен Амали Хартман я не могу так сказать. Она была на 20 лет моложе моего дяди, но при этом все таки смогла завоевать его сердце. Как ей это удалось? Для всей семьи это остается загадкой. Знаю только то, что они познакомились, когда ей было 17. Она работала в какой-то забегаловке в Айове. Дядя был в командировке и решил забежать в первую попавшуюся кафешку и встретил ее. Люсьен всегда говорила, что это была любовь с первого взгляда. Но мне так не кажется. Спустя год у них родилась дочь, София. И несмотря на такую разницу в возрасте, во взглядах и интересах их брак смог продержаться так долго. Только теперь дядя умер, а она продолжает жить как ни в чем не бывало со своей дочуркой. Примерно через час мы подъехали к небольшому зданию, которое располагалось на большой территории. Здесь находился офис адвоката, который работал на фирму уже многие годы и которому дяди доверял больше чем себе. Я никогда не была здесь, поскольку Энди всегда приезжал к нам, когда он был нужен.
– Должен отметить, у него прекрасный офис, в очень красивом месте, – сказал мой отец. И я не могла не согласиться. Здание находилось в непривычном для Нью-Йорка месте. Вокруг было много деревьев, цветов, лужайка была красиво оформлена разными подделками.
– Никогда бы не подумала, что здесь может находится офис адвокатов, – поддержала его мама.
– У нас не так много времени, – пробурчала Люсьен и со скоростью света влетела в дверь.
– Крепись, Оливия, надеюсь ей не достанется ничего в компании, иначе мы не выдержим, – с усмешкой сказал Адам.
Адам был личным помощником и правой рукой дяди. Хотя он был ненамного старше меня и находился в компании примерно столько же сколько и я, он смог себя зарекомендовать так хорошо, что спустя год ему предложили должность личного помощника.
– Не переживай, Оливия, все будет хорошо, она не сможет руководить компанией, и мистер Хартман это знал, поэтому максимум, что ей может достаться это домик на берегу океана, с кучей шмоток, – хихикая сказала Пэтти.
– Спасибо за поддержку Пэтти, чтобы я без тебя делала, – улыбнувшись ей в ответ, мы вместе зашли в холл.
Я даже не знала, как благодарить Пэтти за все, что она делает для меня. Она была секретарем дяди и заботилась о нем лучше, чем его собственная жена. Ей было 48 лет, но она успевала закрывать все задачи даже не моргнув. Сомневаюсь, что даже 17-летняя София смогла бы это сделать. Пэтти была всегда в хорошем настроении на работе, даже когда дела шли не очень. Она всегда угощала своей домашней выпечкой, от которой пальчики оближешь. Иногда оставалась со мной после работы, чтобы помочь закрыть проекты. Теперь все будет по-другому. Когда в холле собрались все люди, которые должны присутствовать для оглашения завещания, Энди пригласил в свой кабинет. Он оказался просторным и из окна открывался вид на заднюю часть здания, где был расположен красивый сад. Только вот сомневаюсь, что этот сад доставлял удовольствие Энди. У него всегда было много работы. В кругах он значился чуть ли не самым лучшим адвокатом. Возможно по этой причине мой дядя и нанял его. Высокий брюнет, среднего телосложения, хорошо одет в дорогой брючный костюм, сумка от Лаи Вайгера смотрелась более чем уместно с его костюмом. От него так и веяло профессионализмом.
– Добрый день, – негромко сказал Энди. Было видно, как ему тяжело это дается. Ведь он был в прекрасных отношениях с дядей.
– Прошу принять мои соболезнования и выслушать последнее слово Этана Хартмана.
После чего, он сел в свое кожаное кресло, достал из сумки папку, которая была запечатана и принялся аккуратно разрезать фирменную печать. Прежде чем огласить содержимое, Энди сказал, что здесь нет еще одного человека, которого касается это завещание. Он присоединиться к нам позже. Все