Фарах искренне любил свой мир, хотя прекрасно сознавал его несовершенство. Дни, когда в Эреше царили спокойствие и благополучие, остались лишь на страницах старых книг – сегодня он замер на пороге войны. Император Лунных земель спал и видел, как его избалованный сынок-бастард станет Энси. Какая ирония! Правитель действительно полагал, что звание Хранителя (того, кто должен быть примером не только магической силы, но и чистоты души) можно заполучить с помощью манипуляций… Впрочем, Дети луны всегда были склонны к излишним амбициям. Настолько, что после произошедшего в Пустоши император до сих пор не объявил траур. Так, словно отказывался верить в гибель собственного сына. Но если бы проблема крылась только в Лунных землях!
Сильнее всего Фараха ранила ситуация в Беркане. В родных краях вовсю бесчинствовали темные туаты, ненавидевшие Энси, Совет и любую власть в принципе. Они требовали от Эйна выйти из Совета и объявить об автономии Берканы. На что правитель, разумеется, не шел. Однако вместо того, чтобы решать проблему, просто закрывал на нее глаза. Поступал подобно тому, как делают домашние коты, когда пытаются стать незаметными: прячут голову, оставляя зад на виду. По мнению главы стражи, нынешний Эйн по уровню интеллекта как раз соответствовал коту. Причем еще и не самому умному. Такие мысли иной туат счел бы изменой, но не сам Фарах. Он давно научился отделять любовь к родной земле от любви к правителю. Если служба у завесы и давала какие-то преимущества, так это возможность мыслить свободно.
Тревожные вести приходили со всех уголков Эреша. О кровавой расправе в Пустоши не говорил разве что немой. Ковен мести заявил о себе. И вряд ли на этом остановится. Сомнений не оставалось: тьма сгущается, грядут перемены. И кто знает, свершится ли пророчество или их всех ждет падение в бездну…
На плечо туата вскарабкалась ящерица. Она не пыталась отвлечь Фараха от безрадостных размышлений. Напротив, шеду разделяла его беспокойство. Хмурый взгляд стража застыл на башнях-лотосах Ангкор-Вата, разреза́вших пронзительно-голубое небо. Казалось, он пытался проникнуть прямиком за стены величественного храма. Туда, где скрывалась завеса, и даже дальше. Туда, где среди каменных лабиринтов и тропических растений раскинуло свои ветви древо, заключившее в себя сплетенные воедино души достойнейшей Энси Дионы и ее шеду-пантеры. Вечные, безмолвные стражи Эреша. Но даже тому, что кажется вечным и незыблемым, однажды приходит конец.
В давние времена на территории храма дозволялось находиться лишь Энси и Безымянным – жрeцам и жрицам, принесшим клятву верности Хранительнице и лично отобранным ею. Нельзя было даже вообразить, чтобы страж вроде Фараха осквернил своим дыханием это священное место. Но времена меняются…
Энси больше не проводит ритуалы и не поддерживает единство круга жизни. В мире духов ее сил едва хватает на удержание завесы, и никто не знает, сколько еще она выдержит. В прошлом Богиня даровала Хранительнице силу, чтобы противостоять влиянию дэйви. Духовная чистота Энси, будто купол, оберегала всех жителей Эреша. Безымянные же в свою очередь зорко следили за тем, чтобы Хранительница не поддалась зову тьмы. Они давно отреклись от всего мирского. Даже от собственных имен. Смысл их существования заключался в служении Эрешу. Многие верили, что Безымянные даже не до конца принадлежат этому миру. При таких условиях прорыв дэйви казался невозможным. Но невозможное свершилось… Одна ошибка, один проступок, одно неверное решение – и последствия необратимы: демон грез проник в Эреш. С тьмой нужно быть непримиримым, она не прощает компромиссов – это знание Фарах усвоил твердо.
Диона и ее шеду вот-вот растворятся в тонком мире. С каждым днем ноша Безымянных становится все тяжелее, а шепот тьмы звучит из-за завесы все отчетливее. Ему сложно противиться. Некоторые жрецы уже лишились рассудка, и рано или поздно это случится и с остальными. Стражи завесы – последний оплот защиты.
То, что случилось дальше, заставило туата отбросить свои тоскливые и неспешные размышления. Богиня, да ему в лицо будто плеснули чашку горячего шэрчиса!
Портал, дремавший уже долгие годы, заискрился ярким голубым сиянием, явно готовясь пропустить гостя из людского мира.
– Или гостей, – мрачно отметила ящерица, прочитав мысли своего компаньона.
Времени на разговоры и предположения не оставалось. Четкая громкая команда сорвалась с губ Фараха:
– Приготовиться к атаке! Стреляйте на поражение, если последует приказ!
Стражники ловко создавали магические сети, готовясь обездвижить врагов. В свои заклинания они вплетали воспоминания о доме и родных краях – так колдовские плетения получались сильнее. Броские и сверкающие, обычно они не имели особого аромата, а если тот и присутствовал, то едва уловимый. Однако сегодня все было иначе.
В караул заступил ведьмак из Пустоши. Он совсем недавно пополнил ряды стражей портала и не спешил заводить здесь друзей. Фарах мог только представить, какие чувства переполняли воина, потерявшего абсолютно всех, кого он знал и любил. Словно в подтверждение мыслей командира влажный тропический воздух пропитался