Он странный был. Смеялся постоянно. Хотя было может просто весело, но это так невероятно, что руку я его хватала как будто бы уже моя она. Сказала мне подруга, что у того недуг: он кормит всех деньгами постоянно. А она была одной из тех подруг что знала цену бабкам. Забавно все, опять скажу, что неопрятно я с ним играла в те же кошки-мышки. А он не понял, был такой милашкой. Я уважаю всех кто добр и смышлён, за то что он душой не обделён и видит мир каким он есть, уж очень человек силен. (А как же тут не замечает?)
Прошли года и я в письме писала "любимый, прости, тебе придется латать дыры, всю свою жизнь, раз так". Угарно, он согласен. А я его уничтожала и ведь на это залипала. Казалось бы дурак… Вот думаю, что монстр – он. Проекция иль грусть, что уж не так силен ? Вокруг все те же лица напоминали мне о том, что он – не он. Это как будто бы дурдом. Мой друг, больной урод, души убийца кричал мне "уходи от туда, обидит он тебя, не там твой дом", "вот тебя я не отдам, не пущу, не спорь!"… И оба мило, пока никто не видел, подкидывали в раны соль. Считать предателями всех? А точно надо? Это была б хроническая боль. А так все люди для меня – убийцы. Все убивают жизнь будучи просто собой.
Зачем развивать паранойю? Будь ты более скромная… Ты никому бы не была нужна. Однако, в мире нет злобы скованности когда доходит до родного крыла. Быть предметом гордости приятно, но сама мысль темна. Я не мечта заветная, я же любовь твоя!
Хотя что и касается меня,я, собственно, такая. Я не должна тебя держать, но малость заигралась. Так что ж вселяется в меня?
"Мне перестать играться? Для меня игра – опора, на счастье шансы возрастают словно в ноздри прячется весна. А стоит мне взглянуть на ласты что возносили бы меня будь я твоя, так начинаю ужасаться: ты видно равен мне – ничья. Мне нравится и роли подчиняться и боль навязывать тебе, себе ( брехня). Устав от лжи, отчаяния и танцев, мне заявить о чувствах…хотела бы, но то ценю искусством, а силы все не у меня. А жизнь плывет, играет (так как я), и от меня отчаливАет, я, правда, догоняю, но, весна. И ведь не может быть такого чтоб я себя свела с ума, но до такого рок-н-ролла природа бы не довела. Везде союзы и предлоги, всегда душившие меня… подскажут дуре только Боги как отступиться от письма. "
И вот я думаю опять что говорю с тобой, это смешно и глупо. Но что зовут тупой игрой мне больше всего любо. Там безопасно, нет обязок и будет больше сказок…но снова нет тепла…
Тепло давать я не умею, а только забирать и убивать. А "ты"меняешься с годами, как и меняется кровать.
Он ведь меня не кинет. Как будто век его любила. И все равно на чувства те из пыли. Надежда на спасение не в людях – в небесах. А у тебя там в мыслях со мною чудеса… Да я, чувак, убийца. Не сыщешь хуже подлеца. А он меня не кинет… Вот в этом вся и разница.
Но вот опять проблема. Что, как сказала раньше, суждено, то сбудется как б ты не загонялся.
Девчонки стали как-то стильно одеваться… Точнее, сексапильно, я ходила в гневе…
Мне боли нет другой как вспоминать о чреве, о ножках тех, увидеть что любимый мог… что я могла когда-то в слюнях мечтать застать её сосок. Что мне тут ныть? Опять себя жалею? Не скрывшись одеялом, муж той оглядывал все щели… он знал, что неприятно. Забыть о них? Так было же уже забыто, как непрочитанная книга, но вновь возрождено. И все вопросы задаю я как справиться с дерьмом. В ответ мне: "сотню тысяч или ничего".
Уж лучше заменить мне память, уж все другое стало… Это да… И ведь хочу я что-то и оставить: как мать смеялась или философствовал отец. Хотя тут ложь и там ложь – как понять? Как понять, пытался ли отец моё девичье подорвать? Пыталась ли меня обидеть мама, как опускают кандидата на управление страны? Пытались ли меня обидеть люди..? Я как дурак на блюде – забирай,да что ты! Смейся. И играй. В мире нет добрОты, есть только ты (игрушка), ну и я. (Или наоборот?)
И вот опять идёт тут будущий аборт. А смысл рвущейся аорты, если вокруг идёт народ, не поворачивая морды? Границы гордости потерты, да, собственно, и у меня самой. Сейчас всех движет дух ценизма, дух секса и эгоцентризма… Ты видел шлюху, где её отец во истину мудрец и гений? Ты видел мудреца богатого в отеле? На самом деле все уже в системе… Причем не собственной, а не пойми кого. Вот ходят думая о сцене в той постели "как хорошо, что меня любит хотя бы никто". Смешно и грустно, как холодно-тепло, на самом деле пусто, ведь чувства все сливаются в одно: агрессия, я ненавижу! Все эти груди и дупло, какой бы не была я леди, теперь мне неестественнО.
"Ты навсегда останешься пустышкой.