Насладившись утренним солнцем и свежестью горных вод, подчерпнув в золотой кувшин леденящей воды, она мелкими шагами прошла по узкой тропке, ведущей к дому, напевая нехитрый мотив о любви… Нежно-голубое расшитое золотыми нитями сари, мягкими складками развивалось легким утренним ветерком.
Одной рукой придерживая на груди кувшин с водой, другой взмахивая, под ритм напевающей мелодии, Бхарати улыбаясь всему, солнцу, небу, людям, провожающими ее поклонами и приветливыми взглядами, легко ступала, будто парила над землей. Ей хотелось кружить и смеяться. Солнце, поля, горы все отражалось радостью в ее глазах.
Проскользнув во двор отцовского дома, Бхарати замерла при виде ярких, разукрашенных дорогим убранством колесниц, упряженных грациозными рысаками. Насторожила и озадачено снующая по двору прислуга.
Ускорив шаг, и не обращая уже ни на кого внимания, придерживая подол сари, она молнией метнулась в покои отца.
Ожидающий ее отец, молча, взглядом указал на расшитый табурет, стоящий посреди зала. Бхарати от неожиданности, так и бухнулась на мягкий пуф, держа в руках все тот же кувшин с водой.
Отец, хоть и строгий был человек, но такой жесткости в его взгляде и жестах она ни когда не видела.
Немного приоткрыв рот, от волнения, Бхарати уставилась на отца, пытавшегося держаться твердо и как-то торжественно.
– Мы, выдаем тебя замуж, все договорено, давно – тихо, безоговорочно произнес отец.
– Замуж, – пролепетала Бхарати…
Не так она представляла себе самый важный день ее жизни…. Все девичьи мечты рухнули в один момент. Мечты о свиданиях под звездами, мечты о чувственных речах возлюбленного, мечты, о долгих прогулках держась за руку по дорожкам ее детства.
Бхарати встрепенулась, холодок растекся по ее телу. Встала. Кувшин со звоном соскользнул из ее рук, расплескивая холодную леденящую воду.
– Не спросив меня? Ведь ты же говорил, что я твоя единственная дочь. Как? Как ты мог, – подняв руки, громко прокричала она. И отвернувшись, прикрыв лицо кончиком шелкового сари, вся поникла, ее мечтам и безмятежной жизни пришел конец. Слезы предательски катились по щекам из глаз.
– Договорено, когда? – обессиленно прошептала Бхарати.
– Все знали. Все кроме меня, – сказав словно в пустоту, Бхарати впервые ощутила странный привкус, привкус предательства.
– Ты выходишь замуж за сына раджи Абхиджата, Девдаса, – все так же жестко произнес отец, – все решено еще до твоего рождения, я дал обет.
– Обет… – тихо произнесла Бхарати. В ее голове все мысли спутались. «Страшное слово – обет, дали обет еще до моего рождения» – все в ней кипело. Ей хотелось выбежать и бежать, бежать к любимой реке, к солнцу…
И она…, подогнув подол сари, резко метнулась к двери…
Но, отец, рывком дернув ее за руку, все так же сухо и жестко сказал, чтобы она шла в свои покои, приоделась и вышла в зал к гостям…
Странные чувства – злость, растерянность и безысходность, будто тугая девичья коса, сплелись воедино в ее душе, хотелось бежать, или просто лечь на софу и рыдать…, но она не могла ослушаться отца, просто не могла…. Да, и бежать было не куда….
Зайдя в свои покои, с тоской и болью в глазах, посмотрев на новое дорогое, расшитое золотом сари, лежащее на софе, призвав прислугу, Бхарати стала медленно облачаться в не желанный наряд, будто в саван…
Присев около зеркала, безразлично смотря на свое отражение, покорно дав вплести в свои черные как смоль волосы желтые орхидеи…, она тянула время…
Отец прислал посыльного…, который молча провел ее в зал.
В большом зале, для важных особ, который Бхарати знала с самого детства, и в котором часто играла с отцом, прячась за пуфами, весело хохоча…
Зале…, который всегда олицетворялся у нее с радостными событиями и праздниками, сидело на пуфах множество разодетых вельмож…
Их многочисленные жены, поблескивая дорогими украшениями, стояли кружком за своими мужьями, готовые в любой момент угодить…
Зал казался зловещим и чужим…
Безразлично остановившись в центре зала…, куда ее провел провожатый отца…, прикрыв лицо краешком сари, она молча смотрела на гостей сквозь слезы…, все плыло в глазах, голова кружилась, и ей казалось, что она сейчас упадет… Звуки…, запахи все смешалось.
– Бежать, бежать, – крутилась в ее голове одна и та же мысль.
– А, вот и…, наша Бхарати, – громко произнес отец, приобняв ее за талию, легонько подталкивая к пуфу, рядом с напыщенным, толстым раджей с лоснящимся круглым лицом, сидящим в окружении таких же толстых жен.
– Хороша, хороша невеста, – слюняво отозвался раджа.
Все оживленно защебетали, восхваляя красоту Бхарати…
Она