На пару секунд показалось, что оборвалась связь.
– Так… интересно.
– Пытался до майских её наладить да закрутился.
– Э-э-э, – протрещал телефон, – Слушай, боюсь, я тебе ничем помочь не смогу. Неси в сервис. Не по моей части аппарат.
– Уже носил. Мне там заломили больше, чем она стоит. А зарплату обещали только после праздников. Ладно, понял тебя. Извини если от дел оторвал.
– Погоди, ты поехать на коп с ней хотел?
– Да. Куда-нибудь на речку.
– Ты же говорил, помню, про какую-то деревню?
– Говорил. Но все билеты раскупили на поезд, а машины у меня нет.
– Понятно.
– Ладно, извини за беспокойство.
Палий коснулся красной кнопки и экран телефона сменил картинку.
Видать, судьба. Планида такая – дома торчать.
Кошка, сидевшая у него на коленях, прищурилась и запустила коготки под вытертую ткань домашних штанов.
– Всё из рук валится, – вздохнул инженер, обращаясь к ней, – Эх, надо работу менять. А то мы с тобой совсем в трубу вылетим. Только вот как её менять, когда кризис на дворе? «Монетизируйте хобби» говорят. Монетизировал, как же. Минелаб нагнулся. Хоть по запаху клады ищи.
Когда Палий не мог поехать на коп, ему всякий раз казалось, что земля набита серебром да золотом, а кто-то ходит по ней, водит над дёрном катушкой, тычет под корни травы лопатой и бесстыдно богатеет. Кто-то выбивает его любимые места. Кто-то, а не он.
За окном стоял привычный вечерний ор. В сквере перед магазином часто собирались местные ухари и устраивали разборки. Чем ближе были праздники, тем чаще там бились бутылки и тем громче был галдёж. Палий уже не мог представить без этого пятницу. Как только сквер оживал, он расслаблялся и предвкушал, что сможет выспаться. Шумные алкоголики убирались по домам к полуночи, поскольку были крепко биты обладателями деревянных окон старого образца. Перенаселённые столичные квартиры в любой момент и по любому поводу готовы были извергнуться крайне сознательными гражданами, одни из которых жаждали действий, другие – съёмок этих действий на самые разные устройства. Такие в тот год царили настроения.
«Ладно. Надо себя заставить хоть фильм посмотреть, – подумал Палий, – отвлечься. Или что там нормальные люди в свободное время делают? Серёга, наверное, с сыном сейчас играет. Или с женой трещит».
Берлога его утеряла былой уют и стала затягиваться жирными плёнками грязи, в углах под потолком повисли лохмотья паутины, кислым тянуло из раковины на кухне. От мыслей об уборке его тошнило ещё сильнее, чем от беспорядка. Хотелось просто уехать. Точнее, по-детски свалить хоть на время. Или дальше обрастать панцирем из хлама, объедков и пятен, вариться в этой жиже. Путь в никуда Палия всё ещё пугал. Он прекрасно понимал, что рано или поздно не сможет выйти из квартиры. Ему за себя попросту будет стыдно и страшно от посторонних взглядов.
***
Сергей не любил семейных драм, но за годы под кожей его жены поселился и вырос совсем другой человек. С такой бы он в ЗАГС не пошёл ни за что, но дело было сделано. Скопившиеся претензии друг к другу они теперь не обсуждали, а просто копили дальше. Он пытался добиться от неё хотя бы криков и ругани, но нет. Жена уже вторую неделю просто молчала, с каменным лицом делая повседневные вещи. И от этого молчания в квартире стало совсем душно. Сын что-то чувствовал и тоже сник. Говорить стал меньше, а в его возрасте речь должна развиваться. Маленькая копия высокого, тощего и светловолосого Сергея рисковала достаться детскому психологу из местной поликлиники.
Тишина выталкивала хозяина из жилья, словно мёртвую рыбу из-под воды. Он прикинул, как могут пройти грядущие праздники и ужаснулся. Вот этого он заслужил за несколько лет работы в НИИ без отпусков? Насмотревшись на обрюзгших айтишников, которых держали в самых недрах офисов, подальше от клиентской зоны, Сергей никогда не называл себя программистом, только математиком, считая эту область знания куда шире и мощнее. Карьеристом его было сложно назвать, но вкалывал он на совесть. Профессия стала его главным увлечением. Было, конечно, и другое: в кладовке лежала сумка со всевозможными отмычками, универсальными ключами, маленькие удобные ножовки, кусачки, даже фомка. Ольга при виде этого набора взломщика всякий раз кривилась. Можно было понять, почему.
Математик решил, что не обязан поддерживать всеобщее уныние. Вот даже депрессивный Палий, его старый институтский друг, что-то интересное себе наметил на майские.
Вообще-то идея о поездке зацепила Сергея давно. Он уже чёрт знает сколько не был за городом. Купить дачу никак не получалось: только он начинал откладывать, как вырисовывались проблемы, и деньги утекали то на врачей, то на ремонт машины. А машину свою Сергей нежно любил, только вот всё реже на ней ездил. Новенькая Шевроле Нива так и стояла в гараже со скромным пробегом и поблёскивала доверчивой гладкой мордочкой.
Тем вечером,