Судьба милиционерская –
Ругайся цельный день,
Хоть скромная, хоть дерзкая –
Ругайся цельный день.
Гулять бы ей с подругами
И нюхать бы сирень!
А надо – с шоферюгами
Ругаться цельный день.
Итак, стояла Леночка,
Милиции сержант,
Останкинская девочка –
Милиции сержант.
Иной снимает пеночки,
Любому свой талант,
А Леночка, а Леночка –
Милиции сержант!
Как вдруг она заметила:
Огни летят, огни,
В Москву из Шереметьева
Огни летят, огни.
Ревут сирены зычные,
Прохожий – ни-ни-ни!
На Лену заграничные
Огни летят, огни!
Даёт отмашку Леночка,
А ручка не дрожит,
Чуть-чуть дрожит коленочка,
А ручка не дрожит.
Машины, чай, не в шашечку,
Колеса – вжик да вжик!
Даёт она отмашечку,
А ручка не дрожит.
Как вдруг машина главная
Свой замедляет ход,
Хоть и была исправная,
Но замедляет ход.
Вокруг охрана стеночкой
Из КГБ, но вот
Машина рядом с Леночкой
Свой замедляет ход.
А в той машине – писаный
Красавец-эфиоп,
Глядит на Лену пристально
Красавец-эфиоп.
И, встав с подушки с кремовой,
Не промахнуться чтоб,
Бросает хризантему ей
Красавец-эфиоп!
А утром мчится нарочный ЦК КПСС
В мотоциклетке марочной ЦК КПСС.
Он машет Лене шляпою,
Спешит наперерез:
– Пожалте, Л. Потапова, В ЦК КПСС!
А там, на Старой площади, –
Тот самый эфиоп.
Он принимает почести,
Тот самый эфиоп.
Он чинно благодарствует
И трёт ладонью лоб,
Поскольку званья царского
Тот самый эфиоп!
Уж свита водки выпила,
А он глядит на дверь.
Сидит с моделью вымпела
И всё глядит на дверь!
Все потчуют союзника,
А он сопит, как зверь…
Но тут раздалась музыка
И отворилась дверь!..
Вся в тюле и в панбархате
В зал Леночка вошла.
Все прямо так и ахнули,
Когда она вошла!
И сам красавец царственный,
Ахмет Али-Паша
Воскликнул – Вот так здравствуйте! –
Когда она вошла.
И вскоре нашу Леночку
Узнал весь белый свет,
Останкинскую девочку
Узнал весь белый свет –
Когда, покончив с папою,
Стал шахом принц Ахмет,
Шахиню Л. Потапову
Узнал весь белый свет!
Про маляров, истопника и теорию относительности
…Чуйствуем с напарником: ну и ну!
Ноги прямо ватные, всё в дыму.
Чуйствуем – нуждаемся в отдыхе,
Чтой-то нехорошее в воздухе.
Взяли «Жигулёвского» и «Дубняка»,
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили ещё разá, –
Тут нам истопник и открыл глаза
На ужасную историю
Про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили
Ихним физикам пари,
Ихним физикам пари!
Всё теперь на шарике вкось и вскочь,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем день – ночь!
А что мы с вами думаем ночь – день!
И рубают финики лопари,
А в Сахаре снегу – невпроворот!
Это гады-физики на пари
Раскрутили шарик наоборот.
И там, где полюс был – там тропики,
А где Нью-Йорк – Нахичевань,
А что мы люди, а не бобики,
Им на это начихать,
Им на это начихать!
Рассказал