В ветвях – бурлит жизнь.
Тысячи птиц порхают с одной ветви на другую и щебечут, поют, стрекочут… Стада оленей бродят по исполинским веткам, как по долинам. В темноте листьев, как в дремучих лесах, рыщут волки и спят медведи…
И несмотря на непрекращающийся живой гомон птиц и зверей – тишина.
Звенящая, глубокая тишина там, где слушает ухо аса.
Лишь тонкая, на пределе слышимости, древняя мелодия – свирель и лютня… Свист и звон, которые на резонансе отзываются в вибрации лезвия Гунгнира, что изнывает от нетерпения.
И шорох – от тела огромного змея, что постоянно скользит по стволу и ветвям, золотистыми проблесками показываясь в разрывах листвы.
Один долго не решался прийти сюда – да и не мог.
Нужно было собрать все.
Отдать свой глаз йотуну Мимиру и обрести Силу Ока – именно оно позволило увидеть Тропу, ведущую к Перекрестку.
Овладеть сердцем турса Хунгнира – вот оно бьется сейчас в его груди, ждет, когда Гунгнир, копье двергов, войдет в его центр и запустит процесс преобразования.
Испить мед Одрейр из крови карлика Квасира и любви великанши Гуннлёд. О, Гуннлёд… Крылья цапли, что скользнули по сердцу – и оно так и застыло, не смея забыть ее…
Узнать девять песен сына Бельторна, йотуна – что помогут ему пробыть девять ночей и дней на копье…
И получить от двергов само копье – Гунгнир, что соединяет волю и цель.
И все это было, по сути, не его.
Взятое им – но бывшее ранее не им.
Теперь настала пора овладеть Рунами – и собой.
Изначальной Силой, что пробудилась, когда они пришли, ведомые Лодуром, на Идавель-поле.
Когда построили Чертоги.
Когда начал свершаться Миф.
Он почти забыл себя прежнего. Он знал себя живущего. Но жаждал обрести себя Истинного.
Настоящего.
Изначального в себе – даже если для этого придется измениться полностью…
Исчезнуть тому, кто был до Ясеня.
Он был готов отдать себя себе же.
Принести в жертву – и дать возродиться Истинному в Себе.
Изначальному.
Один прислонился спиной к стволу.
Сила Ясеня мгновенно пронзила тело.
Приняла.
Слилась.
И больше не отпустила.
Сердце Хрунгнира раскрылось, и руки сами вонзили Гунгнир в его сердцевину. Пронзая тело, спинной мозг, вонзаясь в тело Ясеня.
Ясень вскрикнул всеми ветвями и корнями – и содрогнулись Миры. Ибо вновь пришел Он, вновь принес себя в жертву – тому себе, который ждал уж многие тысячелетия.
Тело пронзили тысячи и тысячи игл. Стрел. Копий. Ветвей и корней.
Тело перестало существовать – его границы мгновенно исчезли и сознание размылось, растворилось во множестве сущностей всех Миров.
Пора настала – принять в себя наследие Изначальных.
Стать Древним. Теперь уж навсегда и полностью стать богом…
В самую сердцевину сознания того, кого он считал собой, вонзилась – навстречу Гунгниру, сживаясь с ним, прорастая сквозь и внутрь его – ветвь Ясеня. И раскрылась новой кроной.
Изначальные корни, что растут из самой Гинунгагап, зашевелились, и по ним в Одина начала входить Темная мощь: тысячи змей во главе с Нидхеггом. Заполнили собой сознание. Захватили мозг. Память. Знание. Нашептали тысячи темных мыслей. Раскрыли тысячу черных глаз. Проросли сотнями ядовитых клыков….
И вдруг по позвоночнику, по самой его оси – пронзила молния сияющей тьмы – Йормунганд, ворвался на поле Идавель.
Растерзал змей, ранил и низвергнул Нидхегга.
Распахнул светящие Тьмой крылья. И тут же свыше упал Орел – и сцепился с Йормунгандом, переплелся крыльями Света, ударил звонким клювом – но это была не битва, а слияние…
А в древко Гунгнира, что проросло уже новой порослью Ясеня, ударила молния – Копье Силы, пронзило сознание Одина, взъярило тело Ясеня.
И пришли Руны.
Создавая новое тело. Новое сознание. Новый Мир. Новый Миф.
СОЗДАВАЯ ОДИНА. ПРИШЕДШЕГО ВНОВЬ и СНОВА – И КАК ВСЕГДА: НАВЕКИ.
Тысячи граней Истины раскрылись пред ним. Разные, но единые. Кто бы ни смотрел снаружи – видел лишь одну грань и думал, что так оно и было. Один же сейчас смотрел изнутри. И видел все.
И знал: все грани – Настоящие.
Каждый увидит свою грань – и она будет по-своему