Но сердце ее навеки было отдано Санкт-Петербургу – самому романтичному для нее городу мира.
Как не любить таинственные и загадочные «белые ночи», которые погружают спящий город в сказку, в которой оживают сфинксы на набережных, грозные грифоны и многочисленные хмурые львы, охраняющие дворцы? А развод невских мостов? А прогулки по Летнему саду, заваленному охапками пожелтевших листьев? Даже в сумрачные и серые осенние дни, когда льёт колючий ледяной дождь, можно пройтись по залам Эрмитажа и полюбоваться шедеврами, любовно подсвеченные дополнительным освещением.
Каждая поездка Яны в этот город была для нее радостью и счастьем. Кто-то жаловался на пасмурную погоду и излишнюю сырость. А Яна в своей любви к Питеру даже не замечала луж под ногами. Ей нравился питерский воздух, был он промозглый или влажный, туманный или тёплый, солнечный или ветренный – для нее это был самый желанный воздух на свете.
Остановиться Яна могла в Питере где угодно. Проблем у нее с этим не было. Цветкова была весьма состоятельной женщиной и могла позволить себе любой отель Питера, даже «Four Seasons».
Но в центре города жил ее любимый мужчина – Мартин Романович Вейкин. И Яна была его желанной гостьей.
Мартин обитал в своей шикарной квартире не один, а с матерью Стефанией Сергеевной, которая обожала сына и очень хорошо относилась к его московской пассии. Но Мартину постоянно казалось, что Яна стесняется присутствия Стефании Сергеевны и он преподнёс Яне царский подарок – отдельную квартиру неподалёку от своего дома. Но Яна нечасто пользовалась его подарком, так как мать Мартина очень огорчалась и обижалась, когда узнавала, что Цветкова в Питере, но остановилась у себя, а не у них с Мартином. Подарок оказался бесполезным, и квартира бóльшую часть года простаивала пустая, покрываясь слоем пыли.
Яна бывала замужем. И не раз. Ее очередной муж, чешский князь, миллионер Карл Штольберг, сыграл с ней недобрую шутку. Он завещал Яне всё свое состояние, в том числе и родовой замок, а также оставил на ее попечение свою дочку Анастасию, которая была очень привязана к мачехе. Так же он просил Яну взять в свои руки бразды управления над Культурным чешско-русским центром, несколькими кинотеатрами, ресторанами и отелем. Честно говоря, Цветковой выше крыши хватало своей стоматологической клиники и свалившееся на ее бедную голову богатство просто выбило почву у нее из-под ног. Она даже не представляла, как с этим можно справится, не говоря уже о том, чтобы держать все эти заведения на должном уровне.
Родовой замок Штольбергов Яна незамедлительно подарила дочке Карла Анастасии, но проблему это не решало, так как Насте еще была несовершеннолетней.
Яна обратилась с просьбой помочь к Мартину, но тот не дал определённого ответа, так как у него самого был крупный бизнес, свои рестораны и свой ночной клуб. Вопрос оказался сложным и не решался за одну минуту.
И всё-таки Мартин помог Яне. Он порекомендовал ей своего друга Мотова Тимофея Никитича в управляющие делами.
Яна вздохнула свободнее. Мотов оказался той еще акулой бизнеса, он взял на себя решение юридических, экономических и организационных вопросов, и дела у Яны пошли на лад.
Но были некоторые моменты, которые в Мотове очень Яну напрягали. При всей своей деловой гениальности это был чрезвычайно странный человек. Иногда ей казалось, что он просто психически нездоров.
Человеком Мотов был весьма эксцентричным, у него десять раз на дню менялось настроение, он постоянно сыпал какими-то идеями, разбирался, казалось, во всем на свете, давал дельные советы, а иногда впадал в состояние полного безразличия и апатии. Складывалось впечатление, что он работал на износ, мог не спать, не есть, работал так, что казалось у него в груди мощные батарейки, но потом вдруг сникал, словно разряжался аккумулятор. Образование Тимофей Никитич получил в Лондоне, учился и в Париже, Нью-Йорке и даже Сиднее. Многие компании мечтали заполучить Мотова как ведущего специалиста,