В 372 году он становится епископом города Ниссы, где он борется с арианами. Накал споров был таков, что Григория арестовали и ему пришлось бежать из-под стражи. Три года, до смерти Валента в 378 году, он был вынужден скитаться. Участвовал во Втором Вселенском Соборе в 381 году, после которого стал считаться один из самых авторитетнейших богословов империи.
О последних годах жизни Григория Нисского почти ничего неизвестно. Последнее упоминание о нем относится к собору 394 года в Константинополе.
Боже отец наших,
творяй присно с нами по Твоей кротости,
не отстави милость Твою от нас,
но молитвами их
в мире управи живот наш.
Оком душевным бодрствуя, святителю,
бодр пастырь явился еси миру,
и жезлом мудрости твоея, и теплым предстательством твоим
вся отгнал еси злославныя, яко волки,
невредно соблюд стадо,
Григорие всемудре.
Церкве Божественный иерарх
и премудрости честный тайноглагольник,
Ниссийский бодрый ум, Григорий,
со Ангелы ликовствуя
и наслаждался Божественным светом,
молится непрестанно о всех нас.
ПОСЛАНИЕ К ПЕТРУ СЕВАСТИЙСКОМУ
Едва ненадолго улучив свободное время по возвращении из Армении, мог я заняться врачеванием тела и собрать записки, по совету твоего благоразумия составленные на Евномия, чтобы труд мой принял, наконец, вид связного слова, а слово сделалось уже книгой. Но писано у меня не против обеих Евномиевых книг, потому что не имел я столько свободного времени.
Ссудивший меня этой еретической книгой, по великой нерасчетливости, скоро вытребовал себе книгу назад и не дал ни списать ее, ни заняться ею на досуге.
Пользовавшись ею семнадцать только дней, не имел я и возможности сделать, чтобы в такое короткое время стало меня на обе книги.
А как многие, имея сколько-нибудь ревности об истине, по распространившемуся, не знаю как, слуху, что трудился я над опровержением хульника, неоднократно приступали ко мне, то заблагорассудилось мне прежде всего твое благоразумие употребить советником в сем деле, надобно ли вверять оное слуху многих или придумать что-либо иное. В недоумение же приводит меня следующее: Евномиево слово получил я тотчас по успении святого Василия, когда сердце кипело еще от любви и сильно болело от общей утраты церквей, у Евномия же не то одно написано, что, по-видимому, служит к подтверждению его учения, но в большой части книги видна тщательность, с какою трудился он слагать злоречивые нападения на отца нашего. Поэтому, возмущенный оскорбительными Евномиевыми выражениями, и я высказал по местам некоторое раздражение и воспламенение сердца на сего писателя.
Поелику же многие, может быть, иного о нас мнения, а именно, что, по учению оного святого, навыкнув, сколько можно, скромности в нраве, способны мы быть терпеливыми к дерзким против нас до бесчиния; то убоялся я, чтобы за написанное мною о противнике читатели не почли меня, как легко раздражающегося злословием оскорбляющих, каким-то новичком; разве, может быть, признать меня таковым воспрепятствует то, что приведен я в гнев сказанным не против меня самого, но против отца. Ибо в таких случаях соблюдающий скромность не извинительнее, может быть, раздражающегося.
Если же первая часть слова покажется несколько непохожей на состязание, то рассуждаю, что осмотрительный судия одобрит такую бережливость в слове.
Ибо не должно было как доброе мнение о великом, подрываемое хулами противника, оставлять незащищенным, так и целое слово наполнять защищением, и здесь и там заводя о нем спор. Сверх того для рассуждающего со всей точностью и это составляет часть состязаний. Ибо так как слово противника имеет в виду две отдельные цели: и нас оклеветать, и осудить здравое учение, то посему и наше слово должно быть направлено против того и другого. Но для ясности и чтобы не прерывать связи в исследованиях о догматах вставками, содержащими в себе опровержение клевет противника, по необходимости произведение сие разделив на две части, в начале занялись мы оправданием себя от возводимого на нас, а после сего, по мере сил, вступили в спор со сказанным против догмата! Заключает же в себе слово не только опровержение еретических предположений, но также учение и изложение наших догматов. Ибо постыдным для себя и вовсе неблагородным почли мы, когда враги не скрывают того, что ни с чем не сообразно, не иметь нам смелости высказать истину.
ПОСЛАНИЕ ПЕТРА СЕВАСТИЙСКОГО
К брату его святому Григорию Нисскому.
Богочестивому брату Григорию Петр желает о Господе радоваться.
Прочитав письмо твоего преподобия, и в слове против ереси приметив ревность об истине и о святом