Дуновеньем Вселенной овеян.
Сотвори меня Боже, ребёнком,
Чтоб иметь, ничего не имея.
Этот мир бесконечно нежен,
Весь пронзенный одной Любовью.
Сотвори меня, Господи, прежним,
Чтобы был я всегда Тобою.
Я увидел небо
Я увидел небо:
Облака-заплаты,
Синей дымки негу,
Солнечную святость,
Звёзд дневное тленье,
Вычурность пространства…
Воздуха томленье
И непостоянство.
Вечна обитель
Страннику-изгою…
Я смотрел и видел
Небо над собою.
Луковки
В этой извечной сутолоке,
Спутаны где быль и не быль,
Небо обнимет луковки,
Кротко прильнут они к Небу.
Вера – Надежды парус,
Вечной Любви устремленье.
Всё остальное – хаос,
Душ заскорузлых смятенье.
Дрыгают ножками куколки,
Богу пеняют гневно…
А Небо обнимет луковки,
Кротко прильнут они к Небу.
Вешние воды омоют
Всю суету мирозданья.
Луковки двери откроют
В Царство Его упованья.
Русский Я
Русский я, конечно – русский.
Беловодьем взгляд мой тусклый
Орошает все зарницы
Непроторенных границ.
Не в ходу косоворотка,
Но зато я знаю четко,
Что босых ножищ чечетка
Заставляет падать ниц.
Крест под майкой – не знаменье,
А всего лишь разуменье,
Что когда-то наши предки
Зря не клялись на крови.
И уж если водку – в вёдрах,
И уж если сразу – в морду,
Без сутяг, суда и торга,
Значит – точно довели.
Русский я, взаправду – русский.
Что мне немец тот искусный,
Да французик в модном платье
Из Парижа самого.
Что мне англицкий барыга,
Записавший в свою книгу,
Что для русского лишь фига
Есть в кармане у него.
Быть свободным, право – чуждо,
Мне совсем это не нужно.
Волю дайте – без изъяна,
Без иссохших париков,
Без надуманной латыни…
Вечный дар мой не остынет:
Зрить лишь в корень, но не в имя!
Имена – для дураков.
Русский я, навеки – русский,
Кругозор, известно, узкий:
Небо – вечное, ночное –
Вот и весь мой кругозор.
Там Христос лишь ловит души,
Там нет храма, что разрушен…
Подставляйте ваши уши:
Я мелю сегодня вздор!
Но не бойтесь. На удачу
Я раскроюсь вам в придачу:
Нет на всей Земле такого,
Чего можно не стерпеть.
Брат мой, клоун из Милана,
Всё теперь нам по карману:
Без единого изъяна
Будем песни вместе петь.
Где я русский, и ты – русский…
Вот великое искусство:
Быть похожим на другого,
Оставаясь лишь собой.
Пой, бродяга, пой отважно:
Ведь совсем уже неважно,
С кем в горниле струн протяжных
Породнишься ты судьбой.
А ты попробуй-ка…
A ты попробуй-ка, полюби людей:
Как Христос любил – мукой смертною.
Не размазывая по лицу соплей,
Меря всех одною лишь меркою.
Полюби того, кто давно забыл
Как мальчишкой глядел в даль светлую;
И лишь для себя – не для похвальбы –
Все мечту слагал свою детскую…
Он теперь в излом, в никуда бредёт,
И слепое зло в душе пенится…
Он любил себя, он любил её –
Так любил, что даже не верится.
Не смотри, что он – весь в тряпье-рванье,
И дрожит рука, стакан трогая.
Он платил