Писание Матери, песнь вторая
На столицу опускалась темная ночь, даже звезд не было видно; улицы облачились в траур, воды трех рек замерли в тоскливом ожидании.
В храме, освещенном тусклым светом свечей, тихо звучали заупокойные песнопения. Воздух наполнял аромат горьких трав, курящихся в опаковых плошках у скульптуры Матери – Богиня распростерла руки, увитые растениями, у глаз ее замерли хрустальные слезы, на золотых волосах тускло поблескивал ореол из бронзовых цветов.
В центре храма, на высоком алтаре, лежало тело принца, покрытое с головой серебряной тканью, которая переливалась, словно текучая вода. Алтарь окутали венки из полыни, череды и шандры; вместе с венками рядом с умершим словно задерживались и шепоты простившихся. Вдоль стен храма стояли столы, на которых служители выставили сосуды с медом – символом связи с теми, кто покинул, напоминание о том, что даже горечь утраты можно смягчить. Никто никогда не уходит до конца; прощается лишь с этим миром, отправляясь к призвавшей его Богине Матери. Но заунывные звуки органа наполняли сердце звериной болью и печалью.
Все пришедшие на церемонию одеты в белое. Когда много лет назад Райан Вессель выбирал белый цветом своего парадного мундира, он думал, что будет символизировать колорит столицы, а не трагичные события, которым было уготовано свершиться. А теперь молодой мужчина стоял у тела своего брата, слушая шум крови в ушах и звучащие под сводами храма тихие молитвы и печальные песни. Глубокая скорбь объяла мир.
Служитель призывал души предков охранять ушедшего в загробном мире, довести его в Чертоги по дымным тропам скалистых гор… А люди шли и шли, оставляли сплетения цветов и скрутки трав, прощались и плакали… Райан никого из них не замечал. Стирались лица. Стирались голоса. Стоял поодаль от семьи, не в силах смотреть в их лица.
Уильям остановился позади него.
– Ищут тех, кто это сделал? – надхрипнуто спросил Райан, не поворачивая к жнецу головы.
– Полиция. Ищейки. Спецподразделение жнецов. Все на ушах с самого утра, – тихо подтвердил Лэйтер.
Выдох Райана задрожал. Вессель склонил голову, надавливая на глаза пальцами:
– Есть зацепки?
– Никаких. Сделано чисто.
– Я хочу, чтобы ты знал о каждом этапе расследования, – спустя недолгую паузу ответил Райан, убирая руку от лица и вновь глядя на покрытое тело брата. – О каждом, Билл. Я хочу знать всё.
Жнец покорно кивнул и, не поворачиваясь спиной к алтарю, направился прочь из храма.
ШАХМАТНАЯ ДОСКА
…усни под багульником, заблудший сын.
Обреченный без вины сыщешь п о кори черные, когда корону наденешь.
Мертвецами нашептана история твоя – отцами напророчен путь..
Писание Матери, песнь третья
267 год ЭТМ, Мукро
Теплая ночь первого летнего дня. Белоснежная городская застройка тонула в голубых сумерках и множимых речными отражениями огнями. Восточный ветер прогонял плотную духоту, и в легкой прохладе пробуждались вечерние птицы. Цвела акация. Стрекотали цикады.
Особняк на окраине столицы в одиннадцатом часу вечера оказался необычайно оживлен: всюду горел свет, на кухне кипела работа, в гостиной накрывали богатый стол. Золоченый интерьер парадных залов переливался от света люстр, имитирующего свечной.
В воздухе витало напряжение, волнующий трепет ожидания – вот-вот в отчий дом был должен вернуться старший сын и наследник одного из монарших титулов Трех. Сам Главнокомандующий, Дамир Вессель, в беспокойстве вышагивал от стены до стены в своей приёмной, то и дело поглядывая в окна в надежде заприметить машину первенца. В коридоре, за дверьми кабинетов, лились приглушенные голоса, из покоев единственной дочери владельца особняка доносились звуки скрипки. Юная Шонни, одиннадцати лет от роду, сосредоточенно играла, прикрыв глаза и концентрируясь на ритмичной мелодии Лаврового марша. Напротив в кресле сидела ее мать – Ирэн, – и, старалась найти в музыке успокоение; она не видела старшего сына больше года, а тот и без того после окончания военной академии не бывал частым гостем дома. Восемь лет службы. Традиция, обязующая каждого отпрыска Главнокомандующего иметь воинский чин, для наследника и вовсе являлась святым долгом. Для Ирэн ожидание оставшихся минут чудилось мучительным – она испытывала смешанные чувства радости и тревоги при мысли о встрече со своим мальчиком… Да только мальчиком ли? Женщина хорошо помнила пятнадцатилетнего подростка, завершившего обучение в академии и ушедшего служить; и раз за разом домой в отпуск приезжал мужавший юноша… Юноша, который после Дамира должен стать одним из Трех – принять титул Главнокомандующего и вместе с Послом Небесным и Властителем повелевать судьбой всего Государства.
Приготовления к встрече гостя завершались,