И вот началось самое интересное. Свора королевских алано выследила кабана и, после небольшой драки, погнала его по тропе. Яннис уверенно нашёл место, где выскочит зверь. Никто из придворных не пошёл за королём – охотник должен стоять один и неподвижно. Иатрагор этого не знал и последовал за отцом.
Лай и топот приближались. Яннис вынул стрелу из колчана и натянул лук. Принц слышал, что он отлит из колдовской стали сотни лет назад для Антагора Второго, но не верил, что стрела пробьёт шкуру кабана.
Зная, что сейчас зверь выскочит в тридцати шагах, Иатрагор не сдержался:
– Стреляй! – возбуждённо крикнул он.
Яннис вздрогнул. Кабан вильнул вправо. Стрела пролетела в дюйме от уха зверя и вонзилась в сосну на локоть. Тут же из глаз принца брызнули искры от подзатыльника короля:
– Тебе где велено быть?
– Я хотел посмотреть… – проскулил Иатрагор.
Яннис махнул придворным, и два пажа засеменили к нему. Король отдал им лук, и те, пыхтя, уволокли его на полусогнутых ногах.
– Анаксар! Ксеногор! Филипп! – крикнул Яннис старшим сыновьям. – Вы почему не следите за братом! До конца охоты вчетвером будете стоять здесь и присматривать друг за другом!
– Ну вот, так и знал! – вскинул руки Анаксар.
Детей со стражей и магами оставили у реки. Король дал знак рукой и пришпорил коня. Свита помчалась за ним. Пока всадники не скрылись за ближайшим холмом, Анаксар провожал их печальным взглядом.
– Бобры! Бобры! – закричал Иатрагор, увидев плотину на реке.
Анаксар сверкнул гневным взглядом и приказал пяти магам и отряду королевской стражи держаться подальше. Воины подчинились и отошли от принцев на сотню шагов.
– Когда-нибудь и я поохочусь из отцовского лука! – мечтательно протянул Ксеногор, второй по старшинству брат. Рослый, с торсом атлета, голубыми глазами и тёмными волосами, собранными в хвост.
– Не льсти себе! Только первенцу хватит сил натянуть тетиву! – бросил Анаксар – жилистый беловолосый отрок, на дюйм выше Ксеногора,. – Так устроен наш род! Сила убывает от старшего к младшему.
– Враки всё это! – обиженно отвернулся Ксеногор.
– Бес меня подери! Братья! Мы опять потеряли нашего дуралея! – Филипп беспокойно схватился за голову. Худой, с короткими русыми волосами и самой доброй улыбкой из всех братьев. Иатрагор всегда тянулся к нему.
– Я не дуралей! – обиженно крикнул Иатрагор, сидя на берегу реки.
– Дуралей, дуралей! – зло крикнул Ксеногор.
– Сам такой! – Иатрагор вскочил, сжав кулаки.
– Успокойся, – холодно сказал Анаксар и подошёл к реке.
Иатрагор сжался: от старшего королевича можно было ожидать чего угодно. Мог и ударить.
– На что это ты там уставился? – с раздражением спросил Анаксар.
– Хатка бобров, – младший принц робко показал на холмик из ила и веток посреди заводи.
– Должно быть это очень интересно… – Анаксар фыркнул и вернулся к братьям.
– Дуэль! Дуэль! – Ксеногор нашёл две длинные ветки и вызвал Филиппа на фехтование.
– Это скучно! – отмахнулся Филипп.
– Стоять без дела – вот что скучно! – парировал Ксеногор. – Бери меч и дерись!
Он кинул брату одну из веток. Она ударилась о грудь Филиппа и упала ему под ноги. Филипп неохотно наклонился и нарочито медленно поднял деревянное оружие.
Иатрагора их поединки не интересовали – он хотел увидеть бобров. Они прятались, опасаясь попадаться людям на глаза.
Анаксар вернулся с бутылкой, от которой на десять шагов разило скипидаром. Королевич прошёл мимо Иатрагора, и с легкостью перепрыгнул на бобринный островок. До него было не меньше пятнадцати шагов.
– Что ты задумал? – у Иатрагора похолодело внутри.
– Вот тебе урок, младший брат! – Анаксар облил скипидаром ветки и сучья и достал кресало. – У поступков есть последствия!
Сноп искр вырвался из рук королевича и поджёг хатку. Пламя быстро разрослось, объяло весь бобриный домик. Иатрагор увидел бобриху. Она бежала по противоположному берегу. Вошла в воду, подплыла к горящему домику и исчезла в глубине. Вынырнула с крошечным бобрёнком в зубах и вернулась на берег. Затем вновь поплыла к хатке. С каждым разом на ней оставалось всё меньше шерсти, а на теле появились ожоги.
– Это же неправильно! Анаксар, ты больной! – крикнул Иатрагор.
Он посмотрел на Филиппа и Ксеногора. Оба принца позабыли о фехтовании и не сводили взгляда с огня. Иатрагор ждал, что они его поддержат. Но они молчали, несмотря на ужас на лицах. Только король вправе делать замечания старшему принцу.
Иатрагор рванул к бобриной плотине и перебежал на другой берег. Искать бобриху пришлось долго. Она спряталась за кустами и лежала недалеко от детёнышей. Шерсть почти вся сгорела, ожоги кровоточили. Принц встал перед бобрихой на одно колено. Она испуганно