Собор Вселенского Огня… Хочешь вечной жизни – умри.
Но только ли в Пророке дело? В одном ли Пророке? Смог бы Пророк в одиночку устроить то, что в итоге получилось?
Иногда я думаю: кто во всём виноват?
Иногда все мы, каждый, кто выжил и шляется теперь по Зандру, задаётся этим глупым вопросом, издавна считающимся «русским»:
«Кто виноват?»
Соборники, которые зажгли Землю? Военные, не уследившие за своим грёбаным оружием? Хакеры, решившие развлечься в дурацкую игру «Мама, я управляю боевым спутником!»? Анархисты, которые им помогли? Главы корпораций, искренне верившие, что сверхсовременные убежища уберегут их от катастрофы, а «расплодившихся людишек» давно пора проредить с помощью ограниченной ядерной…
Кто?
Все они.
Никто.
Никто не ожидал, что получится не «ограниченная», деликатная, нацеленная на то, чтобы сохранить для господ из корпораций как можно больше ресурсов, радикально уменьшив поголовье потребителей, а Время, мать его, Света!
Никто не ожидал.
И поэтому досталось всем.
(Отрывок из восемнадцатого письма Скучного Очевидца[1])
Аттракцион Безнадёга
«В старых инструкциях писали, что при повышенном уровне радиации ни в коем случае нельзя курить. Мол, табак вытягивает из почвы кучу канцерогенного дерьма, которое плюсуется к грёбаному облучению, которое шпарит от каждого камня, и всё это вместе способно вызвать в недрах моих кишок опа-асную болезнь.
Шутники, чтоб их всех на атомы разложило…
Покажите мне настолько опа-асную заразу, способную прикончить раньше «химии», «кислоты», агрессивных биологических примесей, пули, огнемёта, ножа или отсутствия жратвы. Оценили шутку? Грёбаная болезнь может меня убить… Только для этого ей придётся встать в грёбаную очередь, и, скорее всего, её затолкают в самый хвост.
Курить нельзя…
Идиоты.
После Времени Света никто из моих друзей не бросил. Из выживших друзей, разумеется, потому что сгоревшие не в счёт. А если кто и бросил, то только потому, что не смог достать сигарет и отвык: вместо табака народ принялся сеять съедобное и только съедобное, и планета долго жила на старых запасах курева. Я успел урвать три блока и перебивался ими полгода. Потом ещё находил… Везло… Потом фермеры опомнились, сообразили, за что люди готовы сбрасывать радиотаблы в диких количествах, и в кисетах появился свежий, безумно дорогой и круто канцерогенный табачок. А поскольку с бумагой теперь ещё хуже, чем с табаком, приходится пользовать трубку.
Но лучше так, чем совсем без курева.
Лучше так…»
(Комментарии к вложениям Гарика Визиря)
Если табаку повезёт, в графе «причина смерти» у Визиря появится отметка: «Выхаркал лёгкие с кровью, спасибо пагубной привычке», однако сегодня именно курево спасло комби от неминуемой гибели. Почему? Потому что «баскервили» ненавидят табачный дым – есть у них такая особенность, а нервничающие «баскервили» неспособны похвастаться должной выдержкой. А выдержка в Зандре важна не меньше хорошо развитой внимательности, мгновенной реакции и умения метко стрелять. В общем…
В общем, когда Гарик заприметил фургон, уткнувшийся в коричневый, наполовину обросший пятнами медузы валун, он сбросил скорость и внимательно огляделся, стараясь не упустить ни одной детали.
Никого.
И ничего подозрительного. Ни движения. Ни шумного дыхания. Ни шуршания…
Встроенный в комби тепловизор отчитался, что за камнями слева и в двух небольших оврагах справа – в наиболее удобных для засады местах – живые существа отсутствуют, а вот в кузове фургона их минимум пять. Лежат смирно, дышат тихо, скорее всего, молчат, идентифицировать не удаётся, потому что изнутри фургон обшит какой-то отражающей дрянью, к счастью, слегка протёршейся…
Раненые?
Нет, фургон не разбился, а мягко ткнулся в валун – это видно по следам и мизерным повреждениям, – раненых быть не должно, во всяком случае таких, которые не смогли бы выбраться из машины.
Рабы? Пленные?
Вот это ближе к истине, учитывая, что до аттракциона примерно десять километров, а торговля живым товаром в Весёлом Котле хоть и не процветает, но вполне допустима. Рабы же наверняка скованы, вот и остались в кузове, но… Но фургон не был похож на машину работорговцев, присвоивших или получивших добродушное вроде бы прозвище – папаши. Никакой защиты, кроме слабого бронирования и усиленного стекла, единственный пулемёт – на корме; и никакого сопровождения. А папаши не действуют в одиночку.
– Занятно… – Визирь объехал находку по кругу, но не обнаружил ничего