Хозяйка беспомощно смотрела на него, пока Катерина не перевела ей слова Алекса.
Тогда она кивнула, посмотрев на него с надеждой и благодарностью.
– Катерина, пойдемте со мной, быстро, покажете куда идти, – скомандовал Смолев. – По дороге все объясните. Это снова Константинос или его секретарь?
– Секретарь, – кивнула Катерина. – Иоаннис Митрас. Он прилетел из Афин сегодня первым рейсом. Привез этому пауку Константиносу какие-то бумаги, которых тот неделю ждал.
– Что за девушка, и что случилось? —на бегу отрывисто задавал вопросы Смолев.
– Артеми, младшая горничная. Митрас уже с самолета приехал навеселе, видимо, всю ночь отмечал. Когда она принесла кофе – он на нее накинулся, попытался затащить в постель, но она отбилась, выскакивает из номера, а тут – я. Она говорит, что он ее ударил.
– Вы думаете, Димитрос пошел к секретарю или к его хозяину?
– Думаю, к секретарю, он сказал, что оторвет ему его напомаженную башку. Но их номера рядом.
Переговариваясь на ходу, они еще ускорили шаг и выскочили на галерею, где находились номера.
Уже издалека было видно, что у синих дверей с металлической табличкой «3» что-то происходит. Подбегая, Смолев увидел, что Димитрос держит одной рукой за горло какого-то хлыща с помятым лицом, а другой отталкивает от себя наскакивающего на него старика с тростью в руке. Хлыщ хрипел и булькал что-то неразборчивое, но зато из уст старика летела нецензурная брань – не нужно было знать языка, чтобы догадаться. Димитрос рычал, как зверь.
– Господи, он его задушит! Он его убьет, остановите его! – закричала Катерина.
В этот момент раздался пронзительный женский крик, Алекс обернулся и увидел Марию, зажавшую рот рукой в страхе и отчаянии, наблюдавшую все происходящее от дверей собственного номера, откуда она, видимо, только что вышла. Умеют же появляться в нужный момент, подумал Смолев, уже подскакивая к Димитросу, кладя ему одну руку на плечо, а другой пытаясь ослабить его хватку на горле у несчастного секретаря. Тот уже еле сипел и был синюшно-багрового цвета. Не сломал бы он ему кадык, медведь греческий, снова подумал Алекс.
– Отпустите его, мой друг, отпустите этого мерзавца, он этого не заслуживает, – произнес Алекс, запыхавшись, – мы найдем на него управу. Отпустите, вам не нужны неприятности.
Старик Константинос тоже перешел на английский, надо отдать ему должное, вопил он с отличным принстонским произношением. Смолев, несмотря на всю серьезность ситуации, заслушался. Хорошо артикулирует, мерзавец!
– Немедленно отпусти моего секретаря, подлец! Как ты смеешь! Неприятности? Я устрою тебе такие неприятности, что всю жизнь жалеть будешь! Я тебя засужу, ты отдашь мне все до цента! Идиот! Впрочем, у тебя и так ничего нет, ты – нищий! Я отберу у вас все!
Под мягким нажимом Алекса Димитрос ослабил