Клеймом прижгу и навсегда оставлю
В пустыне… Но никто не слышит, я пою,
Рабыня бедная, безгласая, на камнях.
Я сердце отдаю!..Свободы дух молит,
И мучаясь, зализывает раны,
Как пёс бродячий, у порога спит,
Не от людей он ждёт небесной манны.
А в рабстве ведь не писан тот закон,
Но стонет челядь, обливаясь кровью.
Молчи, послушная… Но сзади Рубикон,
И стрелы пущены, летят они над новью.
И жезлом выжжены судьбы моей глаза
У Стеньки Разина, на Пугачёвском бунте,
Серпом вдруг падает Тамбовская заря,1
И стрельбищем Новочеркасской смуты.2
Я не смогла рабыней стать… Судьба
Мне скипетр подарила в одночасье,
Но Каины кощунствуют… Горда
Свободой Лира! С ней одной мы масти.
Плащаница3
Твоя плащаница застыла от крови,
Её не отмыть, и останутся пятна,
Её не стереть… Снова сдвинуты брови,
А силы умножатся десятикратно.
И нет уже жизней, распятых напрасно?
Но капли дождя солоны так в ненастье
От крови?.. От пота?..
В мольбе ежечасной
Пусть подняты руки…
Фрагменты – на части,
На мелкую пыль,
И сжигается пепел…
Нам страшно, Иисусе, но мы снова верим,
Твоя плащаница застыла от крови,
А ты всё идёшь нас пытать сей любовью.
И снова в зрачках отражается пламя,
Горящее ровно, дотла, без обмана…
Укрой нас, о, Господи, ты плащаницей,
Дай силы в прощении не ошибиться…
«Свеча горела на столе»4
Подёрнут свет туманом белым,
И видит мир – встаёт Антей…
В дни наших чёрных всуе-верий,
Свеча горела на столе!
Я на стене креплю подрамник,
А на холсте горит свеча.
И лик твой проступает ярко,
Как у спасителя Христа.
Не догорел свечи огарок,
Взошла она, твоя звезда!
Твои стихи и без помарок
Пишу в эфир сегодня я.
Они ложатся строем ровным,
И я услышу божество
Твоей любви не безысходной
Зовёт тебя на торжество,
На праздник. И душе подарок —
Святой Борис идёт в ночи…
И бронзовым тот стал огарок,
И пламя ровное свечи!
Волжский откос5
Вираж!!! Мираж!!!
Слиянье двух кровей,
Оки и Волги – единенье,
Откос – и царствен он
в мерцании огней!!!
Скажу я всем без промедленья.
Дыханье вольное!!!
Зелёный пик земли!!!
Как для тебя найти сравненье!
Здесь руки-крылья распахну свои
И солнечным блистая опереньем,
Лечу над пропастью…
Третий том6
Сидим мы как-то с Гоголем вдвоём,
И «Вечера на Хуторе..» читаем,
И чай горячий мы вприкуску пьём,
Никола наш – счастливый, не узнает,
Что третий том написан на крови,
Писателем двадцатого столетья,
И пальцы стянуты у горловой петли,
«Живые души» лихолетья.
Безвременно ушедшие, они,
Сожжённые дотла в гремучих буднях.
В Соборе мы у Спаса на Крови
Помолимся за третий том подсудный.
Но догорает этот белый том,
Никола, ты смотри… Без сожаленья?
Язычники сминают в серый ком
Историю для жертвоприношенья…
Катакомбы7
А эти дни развеет пеплом,
История не сложит мифы,
А в залах