– Госпожа Ирэн желает чай или кофе? – Голос проводницы прозвучал ровно. Эмоции не касались идеального лица. Не было в нем изъяна, как будто сама вселенная создала ее специально для этого поезда. А как еще появлялись на свет проводницы? – Может быть – горячее молоко или сок?
Ирэн провела ладонью по холодной двери своего купе. Подушечками пальцев надавила на металл, затем сжала ручку, округлую и твердую. Опустила ее вниз и сделала вдох. Все казалось таким родным и знакомым.
Словно она жила в этом поезде.
Словно не покидала его никогда.
– Я хочу сок. Со вкусом завтрашнего дня, – прошептала она в никуда, не оглядываясь и не смотря на ту, что покорно застыла за спиной. – Куда мы едем?
– По ту сторону пустоши, госпожа Ирэн.
Проводница удалилась так же беззвучно, как и появилась вместе с поездом. Вагон плавно качнулся, переминаясь с одних колес на другие, будто бы взбираясь на рельсы и оседая на них. Ирэн представлялся кот, сытый, большой, который карабкался на табурет и ерзал, пока устраивался поудобнее. А затем начинал мурлыкать, издавая легкую вибрацию, которая и качала стул. Ровно так же качался и вагон.
Ирэн села у окна и позволила себе вытянуть ноги. На лице, худом и загорелом, проступила тень страха, боязнь возможной боли. Но нет, ничего не произошло. Мягкие пятки, нежные, как щеки младенца, коснулись кожаного сиденья.
Ирэн протянула руку, провела ладонью по ноге вниз, затем вернулась обратно. Никакой боли, лишь фантомные всплески на дне сознания. Словно когда-то очень давно она чувствовала что-то.
Что-то иное, плохое.
Поезд мягко покачивался на рельсах, как толстая гусеница, лапки которой превратились в гибкие колеса. Крошечными пальчиками она цеплялась за металл, заставляя вагоны послушно тянуться следом. Будто довольный и упитанный господин, что вразвалочку идет домой, поезд следовал привычному маршруту в никуда. Сухие, выжженные земли не заканчивались.
Они миновали таможню, которая серой крышей нависла над землей, поглощая одну машину за другой, и выпуская целые автобусы. Словно перерабатывала внутри себя, трансформируя и придавая новый облик и окрас. Миновали они и вереницу одиноких деревьев, которые замерли в ожидании чуда – редкого в этих краях дождя.
Ирэн окинула взглядом купе. Цвета нежных лепестков роз, оно напоминало утробу матери, где каждый чувствовал себя защищенным. Возможно, для этого и был подобран окрас, чтобы успокоить тревогу в сознании, расслабить уставший мозг. Сиденья были мягкими и одновременно упругими, будто свежее мясо, обтянутое тонкой кожей. Надавливаешь на него, и оно проседает глубже, но ты и не проваливаешься.
Улыбнувшись