«Строгадиум, строгадиум…» – беззвучно шевелились бесплотные губы Кауриила «Строгадиум?» – вскинул брови Ланте. «У жрецов Египта уходило на него не менее недели, адлантские справлялись быстрее, но где теперь эта Адлана?». – заметил он. Время тянулось с медленной невыносимостью. Сгустки Мрака начинали формирование вихря, который в конце концов должен извергнуть четверку адептов из плотноматериального мира в подпланы иеростралла. Плацдарм пока держался, но если канал оттуда не будет открыт, то хтонические отряды останутся на исходных позициях и опять потекут тысячелетия власти Мрака. В этот момент как бы невидимая волна пробежала по пространству, самый младший из адептов, вздрогнув, склонился и начал что-то чертить на песке. Неуверенные вначале движения становились все более точными. «Только не ошибись…» – одновременно проносилось в сознании демонов, андрогинов, богов и полубогов Хаоса. Когда адепт прочертил последнюю горизонтальную черту, Вселенная вздрогнула. Три объединенных знака Сатурна загорелись рубиновым огнем. Поток каметивного Света начал свое вращение, превращаясь в вертикальный столб ослепительного пламени и прорываясь на подпланы владений Хаоса. Адепт зашатался и опустился на одно колено, из ноздрей его хлынула кровь. Девушка наклонилась над ним, только старшие стояли совершенно невозмутимо. Ланте, не торопясь поднял правую руку в латной перчатке, серый жеребец под ним, всхрапнув, поднялся на дыбы. Рука резко опустилась вниз. Командиры отдавали короткие, злые и точные приказы. Легионы двинулись. Хаос пошел, и уже не было силы во Вселенной, способной его остановить…
Глава первая. Шахматы
Я белоснежный лист бумаги в реальности. Я идеален и ничем не замаран. Мой лик не имеет формы. Я ничто для люда, которого не ведаю, потому как не лицезрел; мгла над горизонтом, коей нет, ибо всё зримое различимо, невидимого же там, где люди пребывают, нет. Я незряч для вещественного мира. Я глух для величающих Меня как угодно, ибо нет имени тому, что лишено конфигурации. Я изъясняюсь иными словами, и со стороны Я – воздух, не содержащий кислорода. Мне безразличен мир, покуда Я совершенен. Я вне движений, ибо суматоха Мне чужда и Я вне суеты всякой. Я рождён исконно вне перемещений, вне Природы. И доколе Я такой, Я знаю всё, но знания Мне безразличны и потому нет предметов стремления для того, что совершенно.
Посему Я воззвал к Рисовальщику Вселенной с просьбой о том, чтобы дал Мне священное имя, дал объёмную форму и суету – весь тот багаж, который необходим человеку при жизни во плоти.
И вот Я в подлунном мире…
Series «Libri improbati»
(Серия «Отверженные книги»).
Liber 1. Pictor
(Книга 1. Рисовальщик).
Ландшафт, избранный Хозяином безмятежного царства для встречи со своим преданным псом Бейшеротом, мажорным назвать было трудно. Не было в нём решительно никакой помпы: торчащие то тут, то там приземистые растеньица, характерные для данного типа местности и отчего-то напоминавшие голову лысеющего немолодого уже цирюльника, к тому же неизвестно для кого цветущие своими дивными красками в этом позабытом всеми краю; редкие деревья, лишённые своих изумрудных нарядов, потемневшие и, кажется, впавшие в долгую спячку, из которой им вряд ли удастся выйти; небольшая по размерам лужайка, одиноко выделяющаяся из прочих кочек, укутанная продранными пологами блёклых, висящих у самой чёрной воды, туманов, заботливо окаймляющих её, поросшая влажным мхом, мокрой травой и обильно утыканная по краю сухим камышом – вот, собственно, и весь пейзаж. Болото, одним словом. Стойкий запах метана и слабо дымящие торфяники, сырой и, как следствие, прохладный воздух, тишина, лишь изредка прерываемая лопаньем газовых пузырей, достигших тинистой поверхности, да унылым кваканьем флегматичной жабы,