А ведь я ему говорил, что во время танцев от него нужна только предупредительность, галантность и вежливость. На танцполе есть чужие глаза, обладатели которых могут потом надумать себе всякого-разного. Поэтому ни в коем случае нельзя так явно выказывать свою симпатию.
Но, два стакана дешевого вина низкого качества, который кто-то обозвал портвейном, шибанули по молодым мозгам. А после уже и руки распоясались, и язык стал, как помело. Однако, если язык травил веселые анекдоты, радующие ушки нашей сокурсницы Вероники Коростылевой, то вот правая рука повела себя в высшей степени некорректно.
– Какое хамство! Что ты себе позволяешь?
Вероника вспыхнула маковым цветом, словно это не она только что зарядила пощечину, а ей от души нахлестали по милым щёчкам. После демонстрации своего возмущения она развернулась и рванула на сверхсветовой скорости к выходу. Только всколыхнулся шифоновым бутоном подол бирюзового платья. Андрюха остался стоять среди танцующих пар с глупой рожей и краснеющим отпечатком на щеке.
Да, в начале семидесятых в СССР ещё были пуританские нравы. Это не мои разгильдяйские двухтысячные, где девочку могли использовать прямо во время танца возле барной стойки…
– Как она его? – проговорила танцующая со мной Тамара Фонова. – И поделом! Нечего вот так вот, при всём народе…
Как с языка сняла. Только что об этом подумал и вот на тебе. Хотя, с её стороны это было своего рода предупреждением, мол, я тоже могу зарядить, если "при всём народе" руки распустишь. Вот если не при всём, то можно и кое-чего себе позволить.
Однако, я ничего себе такого не позволял! Был прям, несгибаем и следовал четко линии партии, которая общественное ставила выше личного!
Да-да, так сейчас и скажу!
– Это не по-комсомольски! Сначала надо бы жениться, а потом уже в ячейке общества позволять себе всякое-разное. Да и то, не при людях, а дома и за закрытыми шторами! – ответил я Тамаре.
Вот тебе, родная! Выкуси и не обляпайся!
Вроде бы и пожурил, а вроде как и пошутил. Показал себя с лучшей стороны и слегка обломал девчонку. Да, вот такая вот я загадочная сволочь!
Чтобы подбодрить Андрюху, я подмигнул ему:
– Не сдавайся, кабальеро! Проигранное сражение – ещё не проигранная война! Догоняй и извиняйся!
– Думаешь, простит? – буркнул он, потирая щёку.
– А это уже всё зависит от степени твоей убедительности. Тут я тебе не адвокат, старайся сам умаслить прокурора, – хохотнул я в ответ. – Призови на помощь деда Мороза!
Андрюха кивнул и помчался в сторону сбежавшей Вероники.
– А ты мог бы себе такое позволить? – спросила Тамара.
Сложный вопрос. В своё время я позволял себе и большее, но у меня и девчонки были гораздо раскрепощённые. Соврать? Похоже, что другого не оставалось. Я набрал воздух в грудь, чтобы разразиться очередной пламенной речью и…
– Синий-синий иней, лег на провода! В небе темно-синем синяя звезда! У-у-у-у-у! – вовремя затянули со сцены ребята из вокально-инструментального ансамбля "Весёлые голоса".
Да, очень вовремя – не пришлось врать! Мы закружились в ритме веселого танца. Под ногами шелестели конфетти, бумажные гирлянды, блестящая мишура и тонко нарезанная бумага, которую так старательно сворачивали перед тем, как запустить в воздух.
Новый год ведь на носу – время танцевать и веселиться!
Эх, какие же в СССР танцы! Искрометные, душевные, зажигательные! Прямо душа радуется, когда заходишь в прокуренный зал и видишь огненные подергивания танцоров. Сразу же хочется шарахнуть шапкой об пол и закружиться с какой-нибудь мягкой и податливой красоткой в энергичном танце.
Я и кружился на празднике, посвященном предстоящему Новому году в паре с Тамарой Фоновой. Кружился так, что аж искры из глаз летели. Хорошо ещё эти искры не прожигали дыр на ситцевых розах на блузке партнерши, которая не отставала от меня ни на шаг.
А чего мне не танцевать и не веселиться? Меня оправдали по всем статьям, сняли все обвинения и даже та старушка, которая опознала во мне убийцу Чикатило, отказалась от своих показаний. Сказала, что ошиблась, что не мог такой геройский парень сопроводить их соседа в дальний путь. Да и по всем фактам выходило, что Чикатило сам умер, запутавшись в простынях и ударившись головой о край стола. И эту версию решили оставить.
А что я? Я был не против этой версии. Она снимала с меня обвинение и давала возможность вернуться к учёбе.
Танцевали, кто во что горазд. Экстравагантный и парный рок-н-рол молодежь танцевать не умела, твист и шейк уже пережили популярность. В начале 70-х наступила вольная импровизация разных танцев, не имеющая конкретного названия. Хотя, нет, название имелось: «быстрый танец».
«Медляки» тоже мало походили на вальс или танго. Это было практически топтание на месте с редкими поворотами