DOLLS. Jonathan Bookwriter

? Почему я… Мыслю? Да и где я? Что это за… Коробка, в которой я нахожусь? Совсем ничего не понимаю.

      Кажется, я начала что-то понимать. Забавно, что на это мне потребовалось около двух часов, не знаю точно, у меня ведь нет часов. В общем я – кукла. Я лишь продукт для развлечения. Развлечения для детей. Как это… Отвратительно. Не люблю детей, правда не люблю. Да и не только детей, вообще людей не люблю. За что их любить? Они совсем не красивые, уродливые, кривые, словно какая-то ошибка. Да и глупые до чёрта. Ну да не важно. Главная проблема, которую я сейчас обнаружила – невозможность пошевелиться. Как бы я не хотела, как бы я не пыталась, ничего не получается. Может, так и не задумывалось? Но кем не задумывалось? Людьми? Тогда это ужасно. Ужасно настолько, что мне не хочется быть здесь. Но и этого у меня не получается, ведь я могу слышать, а слух никуда не денешь. Видимо, остаётся лишь мучиться.

      …

      Что-то начало происходить. Перед собой, по ту сторону прозрачного пластика я увидела два силуэта. Два человеческих силуэта, попрошу заметить. Такая зловещая картина: фон вокруг них такой, словно в освещённой закатным солнцем комнате всё обрызгано кровью. Ужасно.

      Затем моя коробка будто взлетела в воздух. Всё начало трястись, а затем лёгким ударом резко закончилось.

      «С вас восемьдесят долларов.» – услышала я. Совсем не понимаю, что происходит, но могу предположить: меня покупают. Понятия не имею, откуда я всё это знаю, но да не важно всё это. Затем, вместе с коробкой я вновь взлетела. Всё стало намного ярче, я начала слышать шум города, проезжающие неподалёку машины, порхающих птиц и всё прочее. Продолжалось это долго, наверное полчаса. Затем я вновь оказалась в каком-то помещении.

      «Элизабет, тебе подарок.» – сказал грубый голос. Меня вновь куда-то поставили, затем наконец вытащили. Я увидела недовольный детский взгляд. Взгляд был крайне недовольным, будто даже обиженным. Это лицо, эта девочка посмотрела на меня с полминуты, а затем швырнула к другим куклам и убежала. Другие куклы… И все такие разные. Интересно, а они могут двигаться? Они могут говорить? Наверное, всё же нет, ибо так они бы уже поговорили со мной. И так продолжалось очень долго. Так долго, что я давно успела посчитать каждую куклу. Да не то что посчитать, даже осмотреть и запомнить, как они выглядят.

      Стемнело. В комнате, где я лежала, включили свет. Внезапно сюда вбежала та недовольная, взяла пару кукол и начала играть с ними. Пока я смотрела, то думала: насколько им противно и мерзко осознавать, что с ними просто играют? Быть объектом для игр. Как это ужасно. Осознавать, что всё, для чего ты был сделан, это играть с тобой. Абсолютно отвратительно. Внезапно, она встала, отбросила тех двух кукол, и, что самое ужасное, взяла меня играться с другой куклой. В этот самый момент моей ненависти не было предела. Как же плохо, что я не могу выговориться. Когда она постоянно швыряет меня туда-сюда, мне становится грустно. Так грустно, что я могла бы заплакать, могла бы… Но кроме как мыслить и на себе испытывать это тяжелейшее чувство, я ничего не могу. Как же отвратительно быть куклой!

      К счастью, это прошло. Она играла со мной около десяти минут, но эти десять минут были самыми ужасными, возможно что даже самыми ужасными во всей моей жизни! Девочка начала раздеваться. Она такая… Толстая! Как хомяк, ей богу. Маленький, капризный, наглый и недовольный хомячок! Она разделась и легла спать, перед этим выключив свет, конечно же. И всё в комнате погрузилось во мрак. Радует, что хотя бы луна своим тусклым, еле достигающим эту комнату светом, освещает её. И как я поняла, помимо отсутствия движений, я не могу спать. Хотя, в общем-то, я и не хочу спать. Правда не хочу. Но что мне делать? Я ведь так и со скуки помереть могу. Похоже, что мне остаётся копаться в своих мыслях.