"Площадь Свободы", – подумал Григорий, с иронией глядя на бурлящий человеческий муравейник. "Свобода" – это была его рабочая площадь, а его жизнь – это жизнь на окраине, где он жил в небольшой, тесной квартире в спальном районе города вместе со своими родителями, младшей сестрой и старшим братом. Комната, которую он делил с семилетней Ириной, была едва достаточной для двоих детей – ее узкие стены громоздились высокими стеллажами, заваленными ветхими книгами и поцарапанными школьными принадлежностями. Старая двухъярусная кровать, упирающаяся в обшарпанный комод, на котором стоял древний телевизор – единственная роскошь в их скромном жилище.
Старший брат Дмитрий сейчас служил в армии, мечтая сбежать хотя бы на время из этой удушающей бедности. Отец Алексей, грузный мужчина под пятьдесят с усталым взглядом, работал сапожником в небольшой мастерской. Мать Анна, хрупкая женщина с нервным взглядом, подрабатывала уборщицей в местной школе. Семья Тихоновых держалась на плаву, но с большим трудом – они постоянно экономили, отказывая себе во многом. И вся эта экономия была неспроста – родители Григория были твердо убеждены, что "достойно и законно разбогатеть в современной мире практически невозможно".
– Видели бы вы этих олигархов на экране? Все они нажились на обмане и беззакониях, – часто ворчала Анна, укоризненно глядя на детей. – Настоящие деньги без грязи и подлости не зарабатываются. Запомните это!
Родители Григория предпочитали жить "по средствам", хоть это и означало постоянные лишения и отказ от мечтаний. Экономия стала мантрой их семейной жизни – от похода в кино до выбора школьной формы для детей.
Сам Григорий втайне мечтал вырваться из этой душной бедности и тусклой серости, сочиняя в старой тетради невероятные истории о далеких волшебных мирах и отважных героях. Иногда он украдкой рисовал картинки, на которых изображал себя известным писателем, трудящимся в просторном светлом кабинете. Но стоило ему поделиться своими амбициями с родителями, как те тут же начинали отговаривать и высмеивать его мечты.
– Писателем? Да кто тебя будет читать? Это все сказки, – отрезала мать, качая головой. – Думай лучше, как помочь семье нормально заработать.
Отец Алексей тоже был неумолим.
– Читай меньше, парень, голову себе не забивай. Нужно думать о реальной жизни, а не строить воздушные замки, – хмурился он, возвращая Григория к суровой действительности.
Семилетняя Ирина, напротив, обожала, когда брат рассказывал ей свои истории. Она с восторгом слушала его рассказы о волшебных странах и отважных героях, воображая себя на их месте. Григорий часто мечтал, что однажды сможет воплотить эти фантазии в жизнь и зарабатывать на этом деньги, помогая семье. Но пока эти мечты оставались для него недостижимыми.
В этот знойный июльский день Григорий, как обычно, сидел за своим маленьким газетным ларьком на оживленной площади Свободы, безуспешно пытаясь продать хоть что-нибудь из газет и журналов, заполнявших прилавок. Уставший от работы, он опустился на гранитный постамент, с которого когда-то возвышалась статуя Свободы.
"Свобода", – усмехнулся Григорий, окидывая взглядом бурлящую человеческую толпу. – "Какая к черту свобода, если я даже не могу позволить себе мечтать?"
– Купите газету, – повторил он, протягивая газету проходящему мимо мужчине. Тот не остановился, отмахнулся рукой.
"Какой день", – подумал Григорий, опускаясь на невысокий гранитный постамент. – Ничего не делается. Все как в болоте. Надо что-то менять…"
Глава 2: Новые возможности
Григорий стоял среди толпы на оживленной площади Свободы, наблюдая за стремительным течением городской жизни вокруг себя. Поток людей, спешащих по своим делам, напоминал Григорию завораживающий кадр из художественного фильма – красочный, динамичный и наполненный энергией.
Сотни горожан торопливо шагали мимо, словно участвуя в безостановочном представлении – деловые мужчины в строгих костюмах с портфелями в руках, молодые женщины в ярких платьях, туристы с фотоаппаратами на шее, студенты с рюкзаками за плечами. Торговцы и официанты открывали свои заведения, создавая атмосферу праздничной суеты. Это был мир, столь отличный от тусклой серости Григорьевой жизни.
В гуще этого динамичного потока Григорий нашел свое призвание – продажу газет. На первый взгляд, эта работа казалась незначительной и рутинной, но для самого Григория она была идеальной. Стоя почти в самом сердце города, в районе, который прежде был ему незнаком, Григорий каждый день соприкасался с новыми лицами, новыми историями.
Он с упоением наблюдал за элегантными бизнес-леди в деловых костюмах и пожилыми джентльменами в строгих костюмах, спешащими по своим важным делам. Ему нравилось перекидываться парой фраз с каждым покупателем, продавая им свежие газеты. Эти короткие, почти мимолетные, знакомства были для него бесценны, словно приоткрывая завесу над миром, столь недоступным для него прежде.
– Как дела, Гриш? Хорошо сегодня позавтракал? – на бегу спрашивала одна