Пионер. Константин Евгеньевич Ищенко

имательно наблюдал за дорогой. Извиваясь как змея, она узкой чёрной полосой протянулась через колхозные луга и уходила вдаль, скрываясь за холмом. Внезапно я услышал, как за моей спиной хрустнула ветка.

      – Стой! Кто идёт? Пароль! – мгновенно среагировал я, направив в сторону звука рогатку с вложенным камнем.

      – Ты что, Тёмка, это ж я. Обед принёс. – послышался из-за дерева слегка испуганный знакомый голос.

      – Кто я? «Я» бывают разные. Пароль! – строго повторил я.

      – Пуговица! – пропищали из-за дерева. – Ответ?

      – Одуванчик. – я опустил рогатку.

      – Ох, и напугал же ты меня, Артём. – обиженно насупив брови, заявил вышедший из-за укрытия рыжеволосый Васька.

      – Я всё правильно сделал! – наставительным тоном сказал я. – Мало ли кто по лесу бродит. Сам знаешь.

      – Знаю. – вздохнул Васька, присаживаясь рядом. – Вот, твой деда просил передать. Кое-как дотащил, тяжёлая.

      Васька пододвинул ко мне принесённую корзинку. Сняв с корзинки полотенце, я обнаружил в ней небольшую крынку молока, горбушу хлеба, четыре отварных яйца, да пару огурцов.

      – Эге. – почесал я затылок. – Расщедрился однако дед.

      – Дед Тарас сказал, чтоб я тебе передал: "Тот, кто занимается важным делом, должен питаться хорошо. Ибо на пустой желудок много не навоюешь. А у тебя одни кожа да кости". – Васька смущённо замолчал, а потом добавил. – А ещё он сказал: "Если Артём всё не съест, я его выпорю."

      – Так и сказал?

      – Честное слово. – закивал Васька.

      Я взял хлеб и разломил его надвое, протянув одну половину Ваське.

      – Вот держи.

      – Нет, нет. – заупрямился он, хотя по глазам было видно, что он тоже хочет кушать. – Это я тебе принёс.

      – Держи говорю. И без разговоров. – командным тоном сказал я, вложив хлеб в руки друга. – Мне одному столько не съесть, а выпоротым быть не хочется.

      После этих слов Васька улыбнулся и не стал больше спорить. Разделив поровну остальную снедь мы принялись молча жевать, наблюдая за дорогой.

      – Эх, хорошо то как. – потягиваясь протянул Васька, дожевав горбушку. – Сейчас бы на речку, выкупаться, пока ещё можно.

      – Да, было бы здорово. – согласился я, на минуту представив себя плескающимся в прогретой летним солнцем воде. – Но потом. – отогнал я от себя мечты. – Сейчас главное – дело.

      Я поправил свой пионерский значок и, не обращая больше внимания на Ваську, принялся дальше следить за дорогой. Васька залёг рядом и какое-то время лежал неподвижно, даже как будто забыл дышать. Но потом ему это наскучило и он начал приставать с расспросами.

      – Тём, а Тём. А расскажи как в школе учиться? Там учителя строгие?

      Я молчу.

      – Тём, а Тём. А правда что во время урока совсем-совсем болтать нельзя, зато на переменах можно с ребятами играть сколько влезет ?

      Я опять молчу.

      Не дождавшись ответа, Васька стал теребить меня за руку, продолжая приставать.

      – Тёмка, ну Тёмка. А правда что в школьной столовой есть вкусное пирожное,"Картошкой" называется?

      Васька задал ещё наверно миллион вопросов, пока я, наконец, не выдержал и не отдёрнул руку, строго сказав:

      – Перестань, ты меня отвлекаешь. Что ты, как маленький. Тебе сколько лет?

      – Шесть. – смутившись ответил Васька.

      – Вот и веди себя как взрослый шестилетний человек. В следующем году в школу пойдёшь и сам всё узнаешь.

      – Угу. – насупился Васька. – Если она будет, эта школа. Тебе хорошо. У тебя в городе школа была, ты даже в четвёртый класс успел перейти и даже пионером стал. А я ещё неизвестно, пойду ли. В нашей деревне школы то нет, а в соседнем селе немцы. Какая тут школа. – он тяжело вздохнул.

      – Не огорчайся. – постарался я подбодрить младшего товарища. – Пойдёшь, обязательно пойдёшь. – заверил я его. – Вот увидишь, наши прогонят фашистов, освободят страну. И все дети Союза смогут ходить в школу.

      – Хорошо бы.

      Васька снова вздохнул и посмотрел в небо. Он долго так сидел а потом сказал:

      – Смотри, вон то облако похоже на зайца.

      – Точно. – согласился я, отвлёкшись от наблюдения за дорогой. – А это похоже на бородатого дедушку.

      – Ага. Прям твой дед Тарас. А вон то, – он показал пальцем на следующее облако. – вылетай кот Мурзик, когда объестся сметаны и лежит греется на солнышке.

      – Похож. – улыбнулся я.

      Мы так увлеклись созерцанием облаков, что прозевали как из-за холма выехала колона из двух грузовиков и нескольких мотоциклов.