Анна сажала анютины глазки, люпины и хосты. Астильбы, примулы и ландыши. Трепетала над луковицами гиацинтов и тюльпанов, покупала рассаду гвоздики, ромашек и луговых астр. Все тщетно. В конце концов она сдалась и решила, что строгий минимализм на кладбище – это эстетично.
Анне сорок пять. Она – типичная старая дева в длинной коричневой юбке, очках и с пучком светло-русых волос. У неё научная степень по английской литературе. Анна совершенно счастлива. В отличие от своих одухотворенных и просветленных родственников, она добровольно поселилась в родовом замке и не рвётся ни к путешествиям, ни к самопознанию.
– Итак, цветы, – бормочет Анна, с недоумением оглядывая погост. – Очень-очень странно. Что-то мне подсказывает, что это плохой знак.
Она смахивает зелёный побег неизвестного ей растения с надгробия бабушки Беатрикс. Девяносто восемь лет. Плита с именем дядюшки Престона тоже вся скрыта под свежей листвой. Анне не нужно вглядываться в цифры, она помнит их наизусть. Дядюшке было сто два года, и это ещё не самый старый из Мэррилов, который обрёл здесь вечный покой.
Мэррилы всегда отличались отменным здоровьем и крепостью. Никаких младенческих смертей, ни один мор их не касался, даже последняя пандемия осторожно обошла их стороной. Никто не заболел. Если на могиле каким-то невероятным образом оказывались цифры с разницей меньше восьмидесяти лет, можно быть уверенной: усопший погиб в расцвете лет от несчастного случая. Автокатастрофа, лавина, крушение лайнера, ошибка на охоте. Отец Анны, Райдер Мэррил, три года назад разбился на мотоцикле. Кузен Итан утонул во время сёрфинга. Джанетту, троюродную тётю, убило шальной пулей в Африке, куда она отправилась волонтером.
Сама Анна планировала дожить лет до ста. Она не стремилась к авантюрам, не была адреналиновым наркоманом, не мечтала о карьере. Замужество ее тоже не интересовало. К счастью, семье было плевать. Напротив, никто не хотел жить в замке и следить за кладбищем, поэтому Анну вся родня боготворила и хвалила при каждой встрече. Никто из Мэррилов уже не понимал, для чего их предки построили такой огромный замок. И Анна не понимала тоже, но это не мешало ей обожать свой дом. Она никогда не стремилась отсюда сбежать, как вся ее родня. Можно сказать, что она сама себя назначила хранителем замка Белые крылья, а Мэррилы называли ее «наша хозяюшка».
Конечно, все было не так, как в прежние времена. Теперь хозяйка не носила связку ключей на поясе и не командовала прислугой. Да и в замке давно уже открыли музей. Мэррилы сдавали замок в аренду, весь – кроме северной башни. В башне был отдельный вход, точнее, выход – как раз на кладбище. Уютное, тихое местечко. Анна его любила. Кладбище было обнесено высокой каменной стеной, увитой девичьим виноградом – снаружи. А внутри не росло ничего, кроме пресловутой земляники и лопухов.
Мэррилы смеялись, что из покойники были настолько противными людьми, что даже земля на погосте стала ядовитой.
Теперь Анне было не смешно. Она с растерянностью и даже страхом рассматривала цветущий сад, в который превратилось место ее излюбленных размышлений.
– Нет, это какие-то чудеса, – сказала женщина. – Надо звонить Джонатану.
Она достала кнопочный мобильный телефон из кармана широкой юбки. У Анны, конечно, имелся и смартфон, но кнопочный телефон был маленький, аккуратный. Его удобно носить в кармане. А ещё он очень громко звенел.
– Джо, – сказала Анна, когда ее младший брат взял трубку. – У меня случилось странное.
– Ты влюбилась? – невесть чему обрадовался братец. – Ну наконец-то!
– Не дождёшься.
– Очень-очень жаль. Тогда чем ты меня удивишь, глупая одинокая женщина?
– Кладбище расцвело.
Джонатан вдруг как-то странно засопел.
– Когда? – сдавленно спросил он.
– Ты что, мне веришь? Вот так сразу?
– Представь себе. Так когда?
– Сегодня, Джо. Я спала до обеда, а потом вышла… и вот.
– Опять всю ночь шила свои одеяла?
– Какое тебе дело? Я свободная женщина. Хочу – сплю по ночам, хочу – шью. Так что мне делать с кладбищем?
– Ничего не делай. Готовься, я собираю семью.
– Что значит, «собираю семью»? – забеспокоилась Анна. – Всю семью? А где я их должна разместить? В башне всего четыре спальни!
– Это не наши проблемы, Анна. Боюсь, у нас есть более важные вещи, о которых придётся позаботиться.
И он отключился, оставив после себя больше вопросов, чем ответов.
Проблемы? Да что он знает о проблемах? В северной башне три этажа. На нижнем – гостиная. На втором и третьем – по две спальни и по уборной. Одну из спален Анна давно превратила в мастерскую. Размещать там кого бы то ни было – опасно. Человек рискует не найти сам себя среди обрезков тканей, тюков синтепона и залежей разноцветных ниток. Если подумать, в мастерской даже где-то стояла софа. Возможно, Анне удастся ее откопать. Но на это точно уйдёт несколько часов. И, разумеется, на кушетке будет ночевать она одна. В свою мастерскую ни