Стояла ранняя осень и погода была мерзкой. Небо затянуто тучами, воздух влажный и иногда моросит небольшой дождик. Казалось, я пропитался слякотью внутри и снаружи. Играл я, конечно, скверно, но всё равно пытался вплести это настроение в музыку. В конце концов в этом и была вся цель. Самовыражение, мать её. Я рвал душу как мог несмотря на то, что почти не мог и не умел. И когда на душе становилось совсем плохо, начинал петь. Ну или хотя бы просто подвывать в такт мелодии.
Было страшно. Особенно в первый раз. С неба ударил первый осенний ливень, разогнав людей и я решил, что лучше случая не будет. Я отдел похожий на целлофановый пакет дождевик, повесил сумку с гитарой за спину и отправился под дождь. Далеко идти не хотел, боясь, что гитарная сумка промокнет насквозь, но и слишком близко к дому меня не устраивало. Словно какой-нибудь серийный убийца, я не хотел совершать это слишком близко к дому.
Я прошёл несколько остановок и сел на одной из них. Там, где была крыша и не было людей. Какое-то время просто сидел, смотря перед собой. Никак не мог решиться. Автобусы приходили и уходили. Я боялся, что на остановке кто-нибудь появится и тогда я точно не смогу начать. Я достал гитару, когда дождь начал стихать. Испугался, что на улицу выползут люди. Первый раз был скорее репетицией, и я не хотел никаких слушателей. Сумка осталась висеть у меня за спиной. Я коснулся струн. Побренькал немного бесцельно. Потом начал играть мелодию, которую разучивал. Где-то сбиваясь, где-то фальшивя. Грустная песенка, для грустного меня. Я закрыл глаза. Попытался расслабиться. Почти не заметил, когда начал тихонечко напевать, пытаясь следовать голосом за звуками, текущими из гитары. Сначала просто:
– Мммм мм Ммммм.
Потом:
– Ла Лааааа ЛаЛа.
И потом даже пошли слова. Правда не слова песни, которые я пытался запомнить, а просто то, что приходило в голову.
– Тоска и дождь. Мокро и печально. Я не здесь. Этого нет. Я растворяюсь. Просто растворяюсь.
В конце концов я потерял мелодию, сбился с ритма и закончил тем же с чего и начал. Простым и бессмысленным треньканьем. Когда я открыл глаза дождь уже закончился и кто-то сидел рядом, сильно наклонившись вперёд и держа голову руками. Ждал автобуса, наверное.
– От такого пения повеситься хочется, – буркнул он угрюмо.
Я слегка улыбнулся, не зная, как реагировать и принялся спешно убирать гитару. Руки тряслись. Зубы стучали. Кое как спрятав свой инструмент я поспешил удалиться. Вернувшись домой, я долго нервно расхаживал по квартире, одолеваемый противоречивыми чувствами. Метался между желанием спрятаться поглубже и больше никогда так не делать, до странного и непонятного чувства облегчения.
2
За несколько недель прошедшие с тех пор я стал играть чуть лучше, но не сильно. Да и не в этом была суть. Важнее для меня было где я играю. Перед кем. Сколько людей услышит меня. На следующий день я играл почти в сухую погоду на не слишком людной улице. Несколько людей даже оставались послушать меня, но быстро теряли интерес. Я был благодарен хотя бы за то, что никто не кидал в меня камни. Я двигался от маленьких пустых переулков ближе к центральным улицам. Я мяукал свои мрачные строки недалеко от центрального парка. Я клал перед собой сумку от гитары, как делали другие музыканты, но денег туда никто не кидал. Разумеется. Я и не надеялся. Мне просто казалось, что так правильно. Так принято.
Я даже однажды попытался сыграть в трамвае, но меня вышвырнули оттуда, не дав проехать и одной остановки. Можно сказать, это была самая сильная реакция, которую я получал. Ещё кто-то однажды бросил мне в сумку подтаявшее мороженное, доставив этим мне массу хлопот, да и ещё показал мне средний палец в ответ на мой возмущённый взгляд.
Сегодня я стоял у входа в большой торговый центр. Людей здесь довольно много, но я чувствовал себя вполне терпимо. Волновался конечно, но не трясся от страха как вначале. Разложил сумку, оперся на перила и нежно коснулся струн. Побренькал слегка, как будто, что-то настраивал, хотя понятия не имел как это делается. И затянул мелодию, которую разучивал. Старательно, перебирая струны, переставляя пальцы. Иногда закрывал глаза, пытаясь уйти в себя, забыть, где я и всех людей вокруг. Это было, наверное, самое людное место, где я играл. Я открывал глаза и видел всех этих людей, идущих мимо. Входящих и выходящих, несущих свои пакеты, спешащих домой. Я видел, как заходящее за горизонт солнце окрашивает тучи в тёмно-красный цвет. И дорога, идущая мимо торгового центра словно растворяется в этом мрачном и прекрасном