Ошибка. Дмитрий Бутырин

молчали и смотрели друг на друга. В конце концов Он открыл ящик стола и достал из него коричневый, плетенный журнал. На вскидку, толщина журнала составляла около пяти или шести сантиметров, и он был обтянут коричневой, натуральной кожей, вид которой со временем становился только богаче и респектабельней, а внутри журнала были какие-то записи и пометки. Открыв его Он начал неспешно перелистывать одну страницу за другой, и я заметил, что каждая страница была расписана, но то ли из-за плохого освещения, то ли из-за того, что зрение мое было уже совсем ни к черту, я ничего не смог разобрать.

      – «Даже не пытайся…» – вдруг произнес Он.

      – «Не пытаться что?»

      – «Прочитать. Ты все равно ничего не поймешь.» – ответил Он, продолжая листать страницы и водить пальцем по листу бумаги слева направо и сверху вниз.

      – «Так-с… Девятнадцать тысяч триста сорок пять.» – спустя некоторое время произнес Он вслух.

      – «Простите, что?»

      – «Девятнадцать тысяч триста сорок пять календарных дней.» – повторил Он. – «Ровно столько дней составила продолжительность твоей жизни на Земле.

      Он развернул журнал и одной рукой подвинул его ближе ко мне.

      Я вгляделся в журнал и обнаружил, что непонятные каракули и символы внезапно начали обретать свои ясные очертания. Строчки медленно превращались в предложения, а закорючки – в слова, и продолжалось это до тех пор, пока в одной из граф столбца таблицы я отчетливо не разглядел цифру – «19 345».

      – «Девятнадцать тысяч триста сорок пять…» – шепотом повторил я.

      – «Столько дней мне было дано?»

      – «Нет,» – ответил Он. – «Столько дней ты прожил на Земле.»

      – «А что означает перечеркнутая цифра «31 205»?»

      Над цифрой «19 345» я разглядел еле заметную надпись, написанную от руки уже выцветшими чернилами.

      – «Где?» – привстав со своего кресла и чуть наклонившись ко мне глядя в журнал спросил он. – «Аааааа, это? Это как раз и есть то самое количество дней, которое тебе было отмерено.»

      – «То есть, если я правильно понимаю, отмерено мне было 31 205 дней, а прожил я всего 19 345, то есть меньше отмеренного?» – слегка поразмыслив спросил я.

      – «Все верно.»

      – «Тогда почему я сейчас здесь?»

      – «А вот это мы сейчас и выясним…» – с игривыми нотками в голосе ответил Он, после чего тут же протянул руку к трубке стационарного телефона, стоящему на столе.

      – «Полиночка, а где у нас Лидия Степановна затерялась?» – произнес он в трубку, пальцем держа нажатой красную кнопку телефонного аппарата.

      – «Она уже идет…» – еле слышно произнес чей-то голос, после чего Он так же молча положил трубку обратно.

      Спустя мгновение в дверь постучали и на пороге появилась Она. На Ней было черное, как смоль, одеяние, а голова покрыта капюшоном настолько глубоко, что лица её было не разглядеть. В правой руке Она держала косу, высота которой была явно выше Её роста. Теперь я уже ни секунды не сомневался – перед нами предстала сама Смерть. В комнате, где мы находились, было очень тихо, от чего я мог ясно слышать Её глубокое и тяжелое дыхание, от чего кровь замирала в жилах и мне становилось, мягко говоря, не по себе.

      Внезапно Смерть нарушила воцарившуюся тишину: – «Кхе-кхе…» – предварительно откашлявшись в кулак заговорила Она. – «Вызывали?»

      Голос Её был хриплым и низким, и от того пронизывающим от макушки до самых пят.

      – «Здравствуйте, Лидия Степановна!» – произнес Он. – «Да, вызывал…

      Не подскажете, какой уже раз на этой неделе?»

      – «Второй, кажется…» – немного помявшись на месте, ответила Смерть.

      – «Третий, Лидия Степановна, тре-тий! А ведь сегодня только вторник.» – ответил Он, мельком глянув на настенный календарь. – «Подойдите ко мне, пожалуйста.»