Мария, королева Шотландская, взглянула на своего мужа Франциска, стоявшего на другом конце бального зала. Отношения между ними были напряженными, и ее сердце радовалось, когда она видела, что он веселится. С тех пор как Мария потеряла ребенка, они пытались восстановить свои отношения.
Хотя физически Франциск постоянно находился с ней рядом, Марии казалось, будто последние недели душой и мыслями он был где-то в другом месте. И сейчас она хотела, чтобы он вернулся.
– Ты выглядишь восхитительно, – прошептал кто-то ей на ухо и обнял за талию. – Такое красивое платье.
Королева обернулась и увидела за собой своих лучших подруг: Кенну, которая и заключила подругу в свои объятия, Лолу, Грир.
– Ты такая миниатюрная, Мария, – сказала Кенна, перекидывая свои медово-коричневые волосы через плечо. – Сколько у тебя времени занимает, чтобы надеть корсет?
– Слишком много… – В подтверждение своих слов Мария вздохнула и улыбнулась. Юбка со множеством слоев ткани заколыхалась вокруг нее. – Я все смотрю на эти крошечные миндальные пирожные, которые так люблю, но не могу ничего съесть.
– Это того стоит, – сказала Лола, разглядывая черное с золотом платье Марии с дружеской завистью. Глубокий вырез демонстрировал кремово-белую кожу Марии, от золотой вышивки на платье ее волосы сверкали, а длинные узкие рукава спускались прямо до бриллиантовых колец на ее руках. – Ты выглядишь изысканно.
Лола выбрала свободное нежно-розовое платье, которое скрывало последствия рождения ребенка. Хотя это больше не было секретом. Было тяжело скрывать факт того, что она была матерью сына короля, пусть тот и был незаконнорожденным.
– Ты тоже мило выглядишь, – сказала Мария, повернувшись к другой подруге, Грир, и восхищаясь ее голубым бархатным платьем, благодаря которому светлые волосы Грир выглядели даже ярче, чем обычно. – Очень элегантно, Грир, но я не уверена, что это слово подходит тебе, Кенна.
Шотландская леди рассмеялась, покрутилась перед подругами, чтобы ее розово-золотое платье закружилось вокруг нее.
– Баш привез мне его из Парижа, – сказала она, расправляя юбку. – Сама не понимаю, как он разрешил мне выйти в нем за порог наших покоев.
– Потому что оно похоже на нижнее белье? – с невинным видом спросила Лола.
– Ох, если честно, – протянула Грир, закатив глаза и подмигивая подругам, – мы знаем, что Баш не может держать свои руки подальше от тебя, Кенна. Вы так влюблены друг в друга, и ваша страсть не знает границ.
– И где этим вечером Алоизиус? – спросила Мария Грир, прежде чем Кенна начала потчевать их историями об их с Башем развлечениях в спальне. – Он к нам присоединится?
Грир неуверенно пожала плечами.
– Он в отъезде, – вздохнула она. – В какой-то деловой поездке. Не вернется еще где-то неделю. Торговля специями не может ждать.
– Ну что вы за молодожены! – прокомментировала Кенна, принимая бокал вина от слуги, разносившего напитки. – В первый месяц нашего брака мы с Башем сломали две кровати.
Мария похлопала в ладоши – сегодня она была намерена веселиться, не думая о завтрашнем дне.
– Лорды и леди французского двора, – объявила она громко, а ее подруги встали за ней. – Благодарю, что присоединились к нам в этот вечер, и надеюсь, что вы воспользуетесь этой передышкой, чтобы поблагодарить друг друга за все, что вы сделали для благополучия нашей страны.
– А я бы хотел поблагодарить нашу королеву, – добавил Франциск, прежде чем зал разразился аплодисментами. – За то, что она была символом милосердия, красоты и силы и стояла за нас в самые критические моменты.
Когда Франциск поднялся по ступеням и приблизился к ней, Мария почувствовала, как к ее щекам прилила кровь. Иногда ему все еще удавалось удивить ее. Она почувствовала, будто снова впервые стояла перед дворцом, наблюдая, как, позабыв об условностях этикета, он идет по лужайке к ней. Так он завоевал ее сердце. Сейчас его густые светлые волосы венчала корона, а его черный кафтан-жюстокор, украшенный золотыми пуговицами, отлично гармонировал с ее платьем.
– А теперь, думаю, настало время для музыки! – воскликнула Мария, скрывая свои чувства от Франциска, когда тот взял ее за руку. – Кажется, я не прочь потанцевать.
Франциск низко поклонился ей, а музыканты заиграли на инструментах. Он всегда выглядел молодо, его внешность можно было назвать мальчишеской, но за последние несколько месяцев к королю пришла зрелость. Его ясные голубые глаза все так же были полны любви к Марии, но тяжелое бремя короны физически отразилось на нем. «Другие этого не видят», – подумала Мария, когда Франциск обнял ее и повел по залу. Никто не замечал появления первых морщин вокруг его глаз, когда он улыбался. Никто, кроме Марии. И она еще больше любила его за них.
– У тебя необычное выражение лица, – прошептал Франциск, пока они