– Ликсеич, может, перекурим? Сколько плутали, пока нашли. Опять они их переставили. Руки ломит от вёсел, – кошачьим мягким голосом шепнула одна тень другой.
– Ты что, дурило, поспешать надо! – сердито одёрнул щуплого товарища названный Ликсеичем.
Был он громоздким, неуклюжим, словно медведь, занимал чуть ли не половину бударки.
– Глянь, рассвет нас нагоняет, – «медведь» вытянул лапу, – дай, там у тебя темляк был.
Не дождавшись, он оторвал голову от днища лодки, где что-то отыскивал и поднял её на товарища. Но тот, не видя его, выпучив глаза с раскрытым от ужаса ртом, уставился, тыча рукой ему за спину.
– Погодь, погодь! Что это? – шептали его трясущиеся губы.
Больше ничего произнести он не успел. Сзади «медведя» прогремел выстрел, оглушительный в мёртвой тишине ночи. Заряд обжёг плечо, распорол брезентовую куртку на щуплом и ворвался в грудную клетку любителя покурить, опрокинув его на спину.
«Медведь» сделал попытку развернуться в сторону звука и огня, но второй заряд с нечеловеческой силой ударил его в грудь. Ни испуга, ни боли он не почувствовал.
Спустя секунды один за другим те, что мгновения назад что-то замышляли, думали, разговаривали, тяжёлым грузом сорвались за борт лодки, выброшенные жёсткими цепкими клещами рук, и понеслись под водой ко дну навстречу вечности и тьме…
Возвращение в «Эдем»[1]
Ковшов бережно помог Зининой выбраться из нутра вертолёта, спуститься по лестнице в густую по колено зелень, отмахивая россыпь мошек и комаров. Стройная блондинка, совсем замолодившись в мужской компании, на последней ступеньке задержалась, будто задумалась, выбирая, кому отдать предпочтение из протянутых летунами рук и, блеснув изящными ножками, прыгнула в объятия Ковшова. Лётчики сделали вид или не заметили его ошалелую неловкость, Зинина же, благополучно перекочевав на землю, уже прикуривала папироску у сияющего белозубой улыбкой молоденького старлея адъютанта Даленко. Комиссар с прокурором области ещё висели в воздухе, они прибывали вторым вертолётом.
– Ковшов, ты никак грехов-то здесь понаоставлял? – крикнула Зинина, пересиливая шум не остановившихся ещё крыльев – винтов. – Не дают они тебе покоя, домой зовут.
– Друзей здесь оставил, Зоя Михайловна, – засмеялся Ковшов. – Они и держат.
Он всмотрелся в большую группу людей, поджидавших невдалеке вертолёты, разглядел среди милицейских и гражданских пиджаков радостно махавшего ему рукой долговязого Дынина. Там же синел мундир Боброва, мелькал Зябликов. Они прибыли к месту происшествия по воде значительно раньше городских, опередив военные «вертушки». Несколько катеров величаво покачивалось на волнах у берега острова.
Не успев приземлиться, высокое начальство, намаявшееся в жарких вертолётах и оглохшее от шума винтов, приняло демократическое решение: оперативную «пятиминутку» по поводу местного «чепе» провести тут же, на обласканной растительностью привлекательной лужайке. Комиссар отдал уже команду своим подчинённым, забегал-засуетился так и не прекращающий улыбаться его любезный адъютант, однако начинающуюся суматоху решительно прервал Каримов. Подполковник, заметно поседевший, высокий и поджарый, выделяющийся офицерской выправкой, лихо щёлкнул каблуками сапог, откозырял и широким жестом пригласил Даленко и Игорушкина пожаловать за ним в неприметную за высоким кустарником и чаканом избу, служившую приютом деревенских рыбаков. Как ни заманчива была зелёная и свежая поляна, но чистота и уют избы, вместительные её хоромы, крепкий деревянный стол с длинными рядами скамеек, а главное, прохлада и отсутствие мошкары оказались соблазнительней.
Пока размещался штаб, шли приготовления, Ковшов успел обняться с Ильей, пожать руки Боброву, пообщаться со многими знакомыми, поздороваться, переговорить. Из того, что ему было уже известно до полёта, из услышанных здесь суждений и реплик с достаточной очевидностью вырисовывалась картина ночного происшествия.
Неизвестные, вероятнее всего, не более двух-трёх человек, предприняли попытку похитить улов рыбаков, чем неоднократно занимались ранее, проверяя колхозные оханы[2] и ставные сети. Хозяева, отчаявшись, организовали охрану, на которую и наткнулись воры. В конфликтной ситуации один получил огнестрельное ранение, оказавшееся смертельным. Его тело угодило в невод рыболовецкого звена сегодняшним днём во время первого замёта.
Вторая версия выглядела несколько иначе, но от первой отличалась единственно тем, что будто бы за сети рыбаков схлестнулись две шайки жуликов. В разборке стороны понесли потери. Одного из погибших поймали неводом. Ни жулики, ни охранники пока не установлены.
Начальник милиции тут же по получении сообщения проинформировал недавно назначенного в район первого секретаря райкома