Против течения (сборник). Алексей К. Толстой

о противна моей натуре; знаю, что каждый должен в меру своих сил приносить пользу отечеству, но есть разные способы приносить пользу. Путь, указанный мне для этого провидением, – мое литературное дарование, и всякий иной путь для меня невозможен. Из меня всегда будет плохой военный и плохой чиновник, но, как мне кажется, я, не впадая в самомнение, могу сказать, что я хороший писатель. Это не новое для меня призвание; я бы уже давно отдался ему, если бы в течение известного времени (до сорока лет) не насиловал себя из чувства долга, считаясь с моими родными, у которых на это были другие взгляды. Итак, я сперва находился на гражданской службе, потом, когда вспыхнула война, я, как все, стал военным. После окончания войны я уже готов был оставить службу, чтобы всецело посвятить себя литературе, когда Вашему величеству угодно было сообщить мне через посредство моего дяди Перовского [2] о Вашем намерении, чтобы я состоял при Вашей особе. Мои сомнения и колебания я изложил моему дяде в письме, с которым он Вас знакомил, но так как он еще раз подтвердил мне принятое Вашим величеством решение, я подчинился ему и стал флигель-адъютантом Вашего величества. Я думал тогда, что мне удастся победить в себе натуру художника, но опыт показал, что я напрасно боролся с ней. Служба и искусство несовместимы, одно вредит другому, и надо делать выбор. Большей похвалы заслуживало бы, конечно, непосредственное деятельное участие в государственных делах, но призвания к этому у меня нет, в то время как другое призвание мне дано. Ваше величество, мое положение смущает меня: я ношу мундир, а связанные с этим обязанности не могу исполнять должным образом.

      Благородное сердце Вашего величества простит мне, если я умоляю уволить меня окончательно в отставку, не для того чтобы удалиться от Вас, но чтобы идти ясно определившимся путем и не быть больше птицей, щеголяющей в чужих перьях. Что же касается до Вас, государь, которого я никогда не перестану любить и уважать, то у меня есть средство служить Вашей особе, и я счастлив, что могу предложить Вам: это средство – говорить во что бы то ни стало правду, и это – единственная должность, возможная для меня и, к счастью, не требующая мундира. Я не был бы достоин ее, государь, если бы в настоящем моем прошении прибегал к каким-либо умолчаниям или искал мнимых предлогов.

      Я всецело открыл Вам мое сердце и всегда готов буду открыть его Вам, ибо предпочитаю вызвать Ваше неудовольствие, чем лишиться Вашего уважения. Если бы, однако, Вашему величеству угодно было предоставить право приближаться к особе Вашего величества только лицам, облеченным официальным званием, позвольте мне, как и до войны, скромно стать камер-юнкером, ибо мое единственное честолюбивое желание, государь, – оставаться Вашего величества самым верным и преданным подданным.

      Гр. А. Толстой [3]

ПРОТИВ ТЕЧЕНИЯ

1

      Други, вы слышите ль крик оглушительный:

      «Сдайтесь, певцы и художники! Кстати ли

      Вымыслы ваши в наш век положительный?

      Много ли вас остается, мечтатели?

      Сдайтеся натиску нового времени,

      Мир отрезвился, прошли увлечения —

      Где ж устоять вам, отжившему племени,

      Против течения?»

2

      Други, не верьте! Все та же единая

      Сила нас манит к себе неизвестная,

      Та же пленяет нас песнь соловьиная,

      Те же нас радуют звезды небесные!

      Правда все та же! Средь мрака ненастного

      Верьте чудесной звезде вдохновения,

      Дружно гребите, во имя прекрасного,

      Против течения!

3

      Вспомните: в дни Византии расслабленной,

      В приступах ярых на божьи обители,

      Дерзко ругаясь святыне награбленной,

      Так же кричали икон истребители:

      «Кто воспротивится нашему множеству?

      Мир обносили мы силой мышления —

      Где ж побежденному спорить художеству

      Против течения?»

4

      В оные ж дни, после казни Спасителя,

      В дни, как апостолы шли вдохновенные,

      Шли проповедовать слово учителя,

      Книжники так говорили надменные:

      «Распят мятежник! Нет проку в осмеянном,

      Всем ненавистном, безумном учении!

      Им ли убогим идти галилеянам

      Против течения!»

5

      Други, гребите! Напрасно хулители

      Мнят оскорбить нас своею гордынею —

      На берег вскоре мы, волн победители,

      Выйдем торжественно с нашей святынею!

      Верх над конечным возьмет бесконечное

      Верою в наше святое значение,

      Мы же возбудим течение встречное

      Против течения!

      1867

*